На главную страницу

1. Понятие и свойства уголовно-процессуальной практики (продолжение 1)

В-третьих, нами рассмотрены общие элементы, входящие в содержание правоприменительной практики. При детальном подходе они могут получить соответствующую "расшифровку". Например, К.М. Гарапшин к содержанию правоприменительной практики относит прошлую и актуальную правоприменительную деятельность и правоприменительные решения, а также сконцентрированный в правосознании личный опыт субъектов правоприменительной практики, выработанный и усвоенный в ходе правоприменения, статистические показатели, характеризующие ту или иную сторону правоприменения, констатирующие суждения, содержащие оценку состояния правоприменения и фиксирующие ошибки и недостатки правоприменительной деятельности, разного рода правоположения [11]. Более углубленный анализ содержания правоприменительной практики может быть осуществлен и в других направлениях.

Назвав общие подходы к формированию понятия "уголовно-процессуальная практика", считаем необходимым рассмотреть элементы, подлежащие включению в эту дефиницию.

В теории права юридическую практику подразделяют на различные виды. В каждом случае они определяются, исходя из критериев, положенных в основу классификации. Так, юридическая практика может быть классифицирована по сфере общественных отношений, в которых она формируется, т.е. по объекту практики. Основой данной классификации, как правило, является деление права на отрасли (например, административная практика, арбитражная практика). В качестве объекта юридической практики выступают и общественные отношения, возникающие в сфере уголовного судопроизводства. Такая практика будет именоваться уголовно-процессуальной или практикой уголовного судопроизводства [12]. Объектом практики может выступать и более узкий круг общественных отношений. В частности, в уголовно-процессуальной практике можно выделять, например, практику возбуждения уголовных дел, практику применения мер пресечения и т.п.

Нас будет интересовать также разграничение юридической практики по субъектам и, в частности, такие ее виды, как судебная, прокурорская, следственная практика. В.Н. Карташов отмечает, что по подобному критерию возможна более детальная классификация (например, к судебной практике относится практика Верховного суда Российской Федерации, областных, районных судов) [13].

В связи с этим возникает вопрос, кто из участников уголовного процесса может быть отнесен к субъектам уголовно-процессуальной практики. Однозначно ответить на него не просто. Если юридическую практику рассматривать как правовую деятельность, не возникает сомнений, что ее участниками являются все субъекты уголовного судопроизводства (подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, свидетель и др.). В то же время в юридической практике как социально-правовом опыте роль названных участников незначительна. Во-первых, из-за их разрозненности, хотя и здесь можно выделить аспекты, заслуживающие изучения (например, практика отказа подсудимых от ранее данных показаний, практика участия понятых и т.п.). Во-вторых, по справедливому замечанию В.И. Леушина, правоприменительная практика характеризуется тем, что она осуществляется людьми, наиболее подготовленными для анализа опыта, по вопросам, наиболее сложным в оценке правовых ситуаций [14]. В сравнении с элементами правоприменения (соблюдение, исполнение и использование) его результаты характеризуются повышенной степенью социальной значимости, что обусловливается важностью тех общественных отношений, которые регулируются правоприменительной деятельностью [15]. Отсюда В.Н. Карташов предлагает различать субъектов и участников правоприменительной практики. К первым он относит органы или организации, должностных лиц, наделенных государственно-властными полномочиями на выполнение определенных правоприменительных действий. Ко вторым - отдельных лиц или организации, которые в силу ряда причин так или иначе способствуют субъектам в выполнении соответствующих действий [16].

Считаем, что к субъектам уголовно-процессуальной практики могут быть отнесены: суд, судья, прокурор, начальник следственного отдела, следователь, орган дознания, лицо, производящее дознание, адвокат.

Кроме того, представляется оправданным выделять индивидуальную (деятельность и опыт, накопленный конкретным правоприменителем) и коллективную (групповую) практику. Последняя в большей степени отражает "надындивидуальную социально-правовую память, обеспечивающую накопление, систематизацию, хранение и передачу информации (знаний, умений, оценок, подходов и т.д.), позволяющую фиксировать и в определенной степени воссоздавать весь процесс деятельности или отдельные его фрагменты" [17]. "Опыт - вот учитель жизни вечной", - писал Гете [18]. Такое понимание дает возможность причислять к субъектам уголовно-процессуальной практики не только отдельных должностных лиц, но и структурные подразделения, например, следственный отдел, областной суд.

Представляется, что понятие "уголовно-процессуальная практика" должно включать неразрывное единство принятых за основание классификации элементов: объект и субъект практики.

Выполняя свои функции, указанные государственные органы и должностные лица становятся субъектами уголовно-процессуальной практики лишь в том случае, если они участвуют в уголовно-процессуальных отношениях. Так, следователь, регистрируя уголовное дело, составляя статистические документы, является субъектом практики, но ее нельзя именовать уголовно-процессуальной. Понятие "следственная практика" является более широким, чем "уголовно-процессуальная практика следователя", поскольку первая включает в себя деятельность по организации расследования, уголовно-правовой оценке деяния и др. Аналогичное можно сказать о прокурорской, судебной практике. Например, в прокурорской деятельности уголовно-процессуальная практика занимает далеко не большую часть. Причем точки соприкосновения отдельных видов практики (например, прокурорской и следственной) могут не находиться в сфере уголовно-процессуальной деятельности. Так, в свое время приказом Генерального прокурора было установлено, что следователь по вопросу продления сроков содержания под стражей должен обратиться не позднее чем за 5 дней к прокурору района, 10 дней - прокурору субъекта Федерации, 15 дней - Генеральному прокурору или его заместителям. Хотя этот фрагмент совместной прокурорской и следственной деятельности непосредственно связан с расследованием по уголовному делу, он не находился в плоскости уголовно-процессуальных отношений [19]. Графически это может выглядеть так.

11. См.: Гарапшин К.М. Правоприменительная практика в советском общенародном государстве: Автореф. дис… канд. юрид. наук. - С. 10, 11.
    
12. Второе значение возможно при употреблении термина "судопроизводство" в широком смысле, т.е. равнозначно понятию "уголовный процесс".
    
13. См.: Карташов В.Н. Указ. соч. - С. 380.
    
14. См.: Леушин В.И. Указ. соч. - С. 83.

15. См.: Нормы советского права. Проблемы теории / Под ред. М.И. Байтина и В.К. Бабаева. - Саратов, 1987. - С. 248.
    
16. См.: Карташов В.Н. Правоприменительная практика в социалистическом обществе. - Ярославль, 1986. - С. 7, 8.
    
17. Карташов В.Н. Юридическая практика. - С. 375.
    
18. Слово о науке. Кн. 1. - М., 1976. - С. 187.
    
19. В настоящее время это правило нашло отражение в ст. 109 УПК РФ.