2013avtoref178

Спиридонова Людмила Эдуардовна
 
04 июля 2013 г. назначена защита диссертации на соискание степени кандидата юридических наук по теме: «Уголовно-правовое значение фактической ошибки при квалификации преступлений против жизни» (специальность 12.00.08 – уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право). Защита будет происходить на заседании диссертационного совета Д 170.001.02
 
Сноска на автореферат:
 
Спиридонова Л.Э. Уголовно-правовое значение фактической ошибки при квалификации преступлений против жизни: автореф. дис... канд. юрид. наук. Москва, 2013. С. 34.
 
Ознакомиться с другими авторефератами Вы можете в разделе Авторефераты диссертаций по юридическим наукам сайта «Правовые технологии»
 
Текст автореферата диссертации:

 

Научный руководитель	доктор юридических наук, профессор, почетный работник прокуратуры Российской Федерации Попов Александр Николаевич
Официальные оппоненты:	Яни Павел Сергеевич профессор юридического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, доктор юридических наук, профессор   Цепляева Галина Ивановна заведующая кафедрой уголовно-правовых дисциплин Петрозаводского государственного университета, кандидат юридических наук, доцент
Ведущая организация	ФГБОУ ВПО «Российская Академия правосудия»

Защита диссертации состоится  «04» июля 2013 г. в 16 ч. 00 мин.  на заседании диссертационного совета Д 170.001.02 при Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации по адресу: 123022, г. Москва, ул. 2-я Звенигородская, д. 15, ауд. 414.
С диссертацией и авторефератом можно ознакомиться в библиотеке Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации по адресу: 123022, г. Москва, ул. 2-я Звенигородская, д. 15.
С электронной версией автореферата можно ознакомиться на официальном сайте Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации htpp://www.agprf.org/aspirant/dis-sovet-1.html, а также на сайте Высшей аттестационной комиссии при Министерстве образования и науки Российской Федерации:  htpp://vak.ed.gov.ru.
 
Автореферат разослан «28 » мая 2013  г.
 
Ученый секретарь
диссертационного совета                                                                         Н.В. Буланова
 
 
ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ
Актуальность темы исследования обусловлена тем, что при совершении преступных деяний, посягающих на жизнь человека, лицо может ошибаться в тех или иных его обстоятельствах, и допускаемая ошибка может существенным образом влиять на содержание вины, а значит и на пределы уголовной ответственности. 
В научных публикациях, посвященных проблемам квалификации преступлений против жизни, нередко встречаются рекомендации о необходимости квалифицировать деяния лица по правилам о фактической ошибке, однако, о каких именно правилах идет речь и что под ними подразумевается, зачастую не раскрывается.
Принимая решения в условиях отсутствия уголовно-правовых норм о фактической ошибке, следователи, государственные обвинители, судьи и иные категории правоприменителей испытывают серьезные трудности.
Отсутствие четких правил квалификации действий лица, совершившего преступление против жизни при фактической ошибке,  приводит к тому, что правоприменительные решения зачастую содержат противоречивые выводы, основанные на многочисленных, часто небесспорных концепциях, что создает условия для неограниченного усмотрения правоприменителей в процессе уголовного судопроизводства и влечет нарушение основных принципов уголовного права – законности, справедливости, а также равенства граждан перед судом.
Изучение и анализ практики прокурорского надзора, следственной и судебной практики, а также проведенное диссертантом социологическое исследование показывают, что в правоприменении допускаются многочисленные ошибки при уголовно-правовой оценке деяний, связанных с причинением смерти потерпевшему, при заблуждении относительно обстоятельств, характеризующих объективные признаки преступления.
В уголовно-правовой литературе отдельные вопросы, относящиеся к феномену фактической ошибки, рассматриваются, как правило, в разделах, посвященных субъективной стороне преступления (вине), либо в разделе о неоконченном преступлении. Предлагаемые в данных разделах правила квалификации содеянного в условиях фактической ошибки, не отражают все особенности проявления фактических ошибок в преступлениях против жизни, в том числе не учитывают особенности конструкции отдельных составов преступлений, посягающих на жизнь человека.
По изложенным основаниям вопросы квалификации действий лица, совершившего посягательство на жизнь в условиях фактической ошибки, требуют четкого и последовательного осмысления на теоретическом уровне.
Степень научной разработанности проблемы. Следует отметить, что работ, посвященных исследованию субъективной стороны  преступления (без чего невозможно исследование фактической ошибки), в мировой уголовно-правовой литературе немало. В российском уголовном праве проблемы квалификации преступлений при фактической ошибке рассматривали такие основоположники этой науки, как: Л.С. Белогриц-Котляревский, И.З. Геллер, А.Ф. Кистяковский, Э.Я. Немировский, Н.С. Таганцев, Г.С. Фельдштейн и другие.
В последующем внимание рассматриваемому уголовно-правовому феномену уделяли: Л.А. Андреева,  С.В. Бородин,  Б.В. Волженкин, П.С.Дагель, И.Я. Козаченко, А.П. Козлов, Н.И. Коржанский, С.М. Кочои, Л.Л. Кругликов, В.Н. Курченко, А.В. Наумов, Б.С. Никифоров, В.А. Номоконов,  А.А.Пионтковский, А.Н. Попов,  А.И. Рарог, В.П. Ревин, Н.К. Семернева,            Ф.Р. Сундуров, А.Н. Трайнин, М.Д. Шаргородский и другие авторы.
Количество работ монографического характера, посвященных непосредственно проблемам квалификацией действий лица при фактической ошибке, невелико. В этом направлении работали такие ученые, как Ф.Г.Гилязев, В.Ф. Кириченко, В.А. Якушин.
В 1990-х годах, а также в первом десятилетии текущего столетия защищены несколько кандидатских диссертаций, посвященных проблемам определения понятия, классификации и уголовно-правового значения ошибок в уголовном праве. Это работы З.Г. Алиева (2007 год), Т.И. Безруковой (2008 год), М.Л. Голубевой (2009 год), С.Е. Данилюк (1990 год), А.А. Кочеткова (1991 год),  М.Б. Фаткуллиной (2001 год).
Указанные диссертационные исследования ценны и значимы как в теоретическом, так и в практическом отношении. Вместе с тем, фактическая ошибка рассматривается в них как феномен общей части уголовного права, цель углубленного рассмотрения ее проявлений в конкретных разновидностях преступлений исследователями не ставилась.
Несмотря на значительное количество публикаций, посвященных различным проблемам квалификации преступлений, посягающих на жизнь человека, в науке отечественного уголовного права отсутствуют работы монографического характера, посвященные комплексному исследованию фактической ошибки в преступлениях против жизни.
Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие при совершении преступлений против жизни в условиях фактической ошибки.
Предметом исследования является: российское уголовное законодательство (в том числе, нормы общей части УК РФ, влияющие на квалификацию действий лица в условиях фактической ошибки, а также статьи, предусматривающие уголовную ответственность за преступления, посягающие на жизнь человека); уголовное законодательство зарубежных стран; постановления и определения Конституционного Суда Российской Федерации, постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации; судебная практика (включая опубликованную и неопубликованную судебную практику по делам о преступлениях против жизни); научные публикации по теме диссертационного исследования.
Целью исследования является выработка научно-обоснованных практических рекомендаций по уголовно-правовой оценке деяний, посягающих на жизнь человека, при фактической ошибке.
 Реализация цели исследования предусматривает решение круга взаимосвязанных задач, к которым относятся:
- изучение состояния научной разработанности рассматриваемой темы;
- историко-правовой анализ учения о фактической ошибке в  отечественном уголовном праве;
- сравнительно-правовой анализ нормативного регулирования фактической ошибки в уголовном праве зарубежных государств;
-  выработка понятия фактической ошибки в преступлениях против жизни;
- разработка классификации фактических ошибок в преступлениях против жизни;
- углубленное исследование отдельных видов фактических ошибок в разрезе конкретных преступлений против жизни;
- анализ судебной и следственной практики квалификации действий лиц, совершивших преступления против жизни в условиях фактической ошибки, выявление обстоятельств, влияющих на выбор судом той или иной квалификации;
- исследование дискуссионных вопросов квалификации преступлений против жизни при фактической ошибке;
- разработка рекомендаций по квалификации действий лиц, совершивших преступления против жизни в условиях фактической ошибки;
- выработка предложений по совершенствованию нормативно-правового регулирования  рассматриваемой сферы правоотношений.
Методологическую основу исследования составляют положения   общенаучных и специальных методов познания: сравнительно-правового, исторического, диалектического, системного анализа, формальной логики, анализа документов, интервьюирования, непосредственного наблюдения.
Нормативная база исследования включает положения УК РФ, постановлений и определений Конституционного Суда Российской Федерации, постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, РСФСР, СССР, уголовного законодательства зарубежных стран.
Теоретическая основа исследования базируется на научных исследованиях ведущих ученых – специалистов в области уголовного права. Особое влияние на формирование взглядов и позиций автора оказало ознакомление с трудами таких известных российских ученых, как  С.В.Бородин, Б.В. Волженкин, П.С. Дагель, И.Я. Козаченко, В.Н. Кудрявцев, А.В. Наумов, Б.С. Никифоров, А.А. Пионтковский, А.Н. Попов, А.И. Рарог, Н.К. Семернева, Н.С. Таганцев, А.Н. Трайнин, В.А. Якушин и др., в которых рассматриваются различные аспекты проблем уголовной ответственности за совершение преступлений при фактической ошибке.
Эмпирическую базу исследования составили:
- материалы опубликованной практики Верховного Суда РФ и судов субъектов РФ (включая судебную практику, размещенную в справочных правовых системах «Консультант Плюс» и «Гарант»);
 - судебная практика федеральных судов: материалы уголовных дел о преступлениях против жизни, рассмотренных Суоярвским, Пудожским районными, Петрозаводским городским судами, Верховным судом Республики Карелия,  (изучено свыше 200 уголовных дел за период с 1970 по 2012 гг);
 - данные социологического опроса (интервью) государственных обвинителей, судей и иных сотрудников правоохранительных органов Республики Карелия (всего опрошено 50 сотрудников);
- личный опыт работы диссертанта в органах прокуратуры (с ноября 2005 года), в том числе по поддержанию государственного обвинения.
Научная новизна исследования заключается в том, что автором на основе комплексного монографического исследования уголовно-правового содержания фактической ошибки в преступлениях против жизни получена совокупность новых результатов. Не ограничиваясь рассмотрением фактической ошибки как уголовно-правового феномена, традиционного относимого к общей части уголовного права, диссертантом проведена работа по исследованию многочисленных проявлений фактической ошибки в преступлениях, посягающих на жизнь человека. Разработана и подробно представлена в диссертации классификация фактических ошибок в преступлениях против жизни, послужившая основой настоящего исследования.
Изучено влияние различных разновидностей фактических ошибок на уголовно-правовую оценку деяний, посягающих на жизнь человека, аргументированы предложения по решению спорных и проблемных вопросов, не нашедших окончательного разрешения в науке уголовного права.
Выработаны правила квалификации преступлений против жизни при фактической ошибке.
Основные положения, выносимые на защиту:

1. К ошибке в объекте в преступлениях против жизни предлагается относить заблуждение лица относительно видовой характеристики (вида) охраняемых уголовным законом общественных отношений, которым в результате преступного посягательства причиняется вред.

2. При определении уголовно-правового значения фактической ошибки в объекте в преступлениях против жизни для сопоставления объектов, на которые направлен умысел лица, и объектов фактически совершенных деяний предлагается использовать термин «неоднородный объект». Критерием разграничения неоднородных объектов является видовая характеристика общественных отношений, составляющих указанные объекты, и степень общественной опасности посягательства на них.
При ошибке в объекте, когда умысел лица был направлен на причинение вреда неоднородному объекту, за посягательство на который предусмотрена более строгая ответственность, чем за фактически наступившие последствия, квалифицировать содеянное необходимо в соответствии с направленностью умысла лица, как правило, как покушение на то преступление, которое оно намеревалось совершить. Иное решение данного вопроса (квалифицировать содеянное как оконченный состав преступления) возможно в ситуациях, когда конструкция отдельных составов преступлений, посягающих на жизнь человека, не предусматривает возможности применения ч.3 ст. 30 УК РФ. 
При ошибке в объекте, когда умысел лица был направлен на причинение вреда неоднородному объекту, за посягательство на который предусмотрена менее строгая ответственность, чем за фактически наступившие последствия, либо такая ответственность является равной, квалифицировать содеянное необходимо по соответствующим статьям УК РФ в соответствии с направленностью умысла лица.

1. Дискуссионным в науке уголовного права, несмотря длительную разработку, остается вопрос уголовно-правового значения посягательства на «негодный объект».

Основной в отечественной уголовно-правовой доктрине продолжает оставаться позиция, согласно которой данный вид заблуждения следует относить к ошибке в личности потерпевшего (ошибке в предмете посягательства). Диссертантом предлагается данный вид ошибки рассматривать в качестве разновидности ошибки в объекте (общественном отношении). В данном случае заблуждение лица касается одного из элементов структуры объекта преступлений против жизни как общественного отношения. Существо заблуждения заключается в том, что лицо полагает, будто оказывает воздействие на жизнь человека (как на элемент структуры объекта), в то время как в действительности такого воздействия не было, поскольку потерпевший на момент совершения преступления был уже мертв либо вовсе отсутствовал. Квалифицировать посягательство на «негодный объект» следует в соответствии с направленностью умысла лица, как правило, как покушение на то преступление, которое оно намеревалось совершить.

1. Для определения уголовно-правового значение ошибки в личности в преступлениях против жизни предлагается выделять две разновидности указанных ошибок: простые и сложные ошибки в личности.

К простым ошибкам в личности предлагается относить заблуждения в  личности потерпевшего, допущенные при совершении преступлений против жизни в условиях отсутствия обстоятельств, образующих квалифицированные либо привилегированные составы УК РФ. Такие ошибки не окажут влияния на квалификацию содеянного.
К сложным ошибкам в личности предлагается относить заблуждения   в личности потерпевшего, допущенные при совершении преступлений против жизни, предусмотренных квалифицированными либо привилегированными составами УК РФ.
В случае, если заблуждение касается свойств личности потерпевшего, образующих квалифицированные составы УК РФ, такие ошибки будут оказывать влияние на квалификацию. Так, при заблуждении лица в наличии у потерпевшего таких характеристик как состояние беременности, малолетний возраст, нахождение в беспомощном состоянии, когда фактически указанные обстоятельства отсутствуют, квалифицировать содеянное предлагается как покушение на квалифицированный вид убийства – по ч. 3 ст. 30 и п. «в» ч. 2 ст.105 УК РФ либо по ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ соответственно.
При уголовно-правовой оценке ошибки в личности, допущенной при совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, предлагается исходить из того, что речь идет о совершении преступления по определенному мотиву (мотив воспрепятствования деятельности, мотив мести за совершенную деятельность) и ошибка в личности потерпевшего не окажет влияния на уголовно-правовую оценку действий лица, поскольку имеет место и преступление, совершенное по определенному мотиву, и преступный результат в виде смерти человека.
При ошибке в личности при совершении преступлений, предусмотренных привилегированными составами УК РФ, квалификация содеянного будет обусловлена субъективным отношением лица к совершенному деянию и его последствиям, а также конкретными обстоятельствами происшествия.

1. Вопросы субъективного вменения обстоятельств, образующих ошибку в деянии (действии либо бездействии), остаются малоисследованными и дискуссионными. К ошибке в деянии, как признаке объективной стороны преступлений против жизни, диссертантом предлагается относить: заблуждения лица относительно наличия либо отсутствия в его действиях либо бездействии признаков общественной опасности, характерных для преступлений против жизни; заблуждения в характере деяния при совершении умышленных преступлений против жизни; ситуации отклонения действия.

6. При рассмотрении фактической ошибки в характере деяния в преступлениях против жизни, дискуссионным, не получившим окончательного разрешения в науке уголовного права, остается вопрос о квалификации действий лица, стремившегося при совершении убийства причинить потерпевшему особые физические и (или) нравственные страдания и в полной мере реализовавшего умысел на проявление особой жестокости, когда данный результат достигнут не был, поскольку смерть потерпевшего наступила от первоначальных действий виновного. Диссертантом предлагается квалифицировать содеянное как оконченный состав убийства, совершенного с особой жестокостью. Необходимо исходить из того, что действия, составляющие особую жестокость, выполнены виновным в полном объеме, фактически особая жестокость им проявлена.
7. В рамках уголовно-правовой оценки ошибки в деянии в преступлениях против жизни нередко возникает проблема квалификации ситуаций отклонения действия, когда по причинам, не зависящим от воли виновного, вред причиняется другому лицу, а не тому, на кого направлено посягательство.
Сделан вывод о том, что ситуации отклонения действия всегда будут оказывать влияние на квалификацию содеянного. Однако конкретная квалификация таких ситуаций может быть различной. Она будет обусловлена как характером и направленностью умысла лица, так и иными фактическими обстоятельствами происшествия (например, наличием других потерпевших на месте происшествия, используемыми виновным орудиями и способами совершения преступления). В работе исследованы различные варианты ситуаций отклонения действия и аргументированы предложенные варианты их уголовно-правовой оценки.

1. Проведенное исследование выявило ряд требующих разрешения проблем при оценке действий лица, в результате которых наступила смерть потерпевшего, совершенных в условиях ошибки в развитии причинной связи,  заключающейся в заблуждении относительно причинно-следственной зависимости между общественно-опасным деянием и наступившими последствиями.

Одним из самых актуальных, требующих разрешения является вопрос о квалификации ситуаций, когда смерть потерпевшего явилась результатом вторичных действий виновного, которые сами по себе были направлены на сокрытие преступления.
Квалификация содеянного в таких ситуациях будет зависеть от субъективного отношения лица к факту смерти потерпевшего. Если смерть потерпевшего являлась единственным желаемым для лица результатом, и при установлении, что потерпевший жив, оно готово было продолжить действия, направленные на причинение смерти потерпевшему, содеянное следует квалифицировать как убийство.
В случае установления того факта, что если бы лицо знало, что потерпевший жив, то вторичные действия им не были бы совершены, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусматривающих ответственность за умышленно причиненный вред либо неоконченное умышленное преступление с учетом направленности умысла лица, и неосторожное лишение жизни.

1. При определении уголовно-правового значения ошибки в последствиях в преступлениях против жизни одной из самых дискуссионных  в доктрине уголовного права остается проблема квалификации действий лица, совершившего в рамках единого преступления посягательство на жизнь двух и более лиц (п. «а»  ч. 2 ст. 105 УК РФ), когда в результате фактической ошибки в характере деяния погиб один человек, либо когда при наличии двух погибших в живых остались один или более потерпевших.

В диссертации, с учетом анализа представленных в доктрине различных точек зрения, отстаивается позиция, согласно которой квалифицировать содеянное в случае, когда погиб только один из потерпевших, необходимо по ч.3 ст. 30 и п. «а» ч. 2. ст. 105 УК РФ. В ситуации, когда умысел виновного направлен на причинение смерти трем и более лицам, а в результате ошибки в деянии погибло двое из потерпевших, содеянное следует квалифицировать как оконченный состав преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Дополнительного вменения покушения на убийство оставшихся в живых потерпевших не требуется.
10. По результатам исследования разработаны конкретные предложения по квалификации различных ситуаций совершения преступлений против жизни в условиях фактической ошибки на основании действующего уголовного законодательства Российской Федерации.
Теоретическая  значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при дальнейшей разработке проблем уголовного права, в частности вопросов субъективной стороны преступления и фактической ошибки, а также вопросов квалификации преступлений против жизни.
Практическая значимость исследования заключается в том, что содержащиеся в нем положения могут быть использованы при подготовке разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по вопросам практики применения уголовно-правовых норм, устанавливающих  ответственность за посягательство на жизнь человека,  в процессе обучения студентов юридических вузов при преподавании учебной дисциплины «уголовное право», а также в системе повышения квалификации сотрудников правоохранительных органов. Материалы исследования могут быть востребованы при написании монографий, научных статей и учебных пособий.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации изложены в семи опубликованных работах автора, в том числе три из них - в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации. Результаты исследования обсуждались на научно-практических конференциях: «Правовая Россия: теория и практика» (Йошкар-Ола, 25.03.2012), «Актуальные вопросы права и государства» (Новосибирск, 02.07.2012), «Тенденции развития современной юриспруденции» (Новосибирск, 03.09.2012).  Сделанные автором в ходе исследования выводы используются в практической деятельности: прокуратурой города Петрозаводска (Республика Карелия) при поддержании государственного обвинения и осуществления надзора за следствием, Следственным управлением Следственного комитета Российской Федерации по Республике Карелия при расследовании уголовных дел о преступлениях против жизни. Кроме того, результаты исследования внедрены в учебный процесс Санкт-Петербургского юридического института (филиала) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации.
Структура диссертации определяется целью, задачами и методологической основой исследования. Работа состоит из введения, трех глав, объединяющих одиннадцать параграфов, заключения, библиографического списка и приложений.
 
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, определяются его объект, предмет, цели и задачи, характеризуются методологическая, теоретическая, нормативная и эмпирическая основы, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, формулируются положения, выносимые на защиту, приводятся сведения об апробации полученных результатов.
Первая глава диссертации  - «Фактическая ошибка в уголовном праве: сравнительно-правовой анализ»  - состоит  из двух параграфов.
Первый параграф - «Учение о фактической ошибке в истории отечественного уголовного права» -  посвящен исследованию становления ошибки как юридического (в том числе уголовно-правового) феномена. Отмечено, что в качестве одного из первых зафиксированных моментов начала осознания понятия «ошибки» как социально-правового феномена следует рассматривать положения законодательства Моисея, в котором упоминалось совершение греховного поступка «по неведению» и «по недосмотру». Начало процесса формализации уголовно-правовой ошибки связывается с древнегреческим правом, впервые установившим случаи признания убийства ненаказуемым (например, убийство «по ошибке согражданина на войне», убийство «при помощи неправильного врачевания»). Последующее развитие понятия ошибки как юридического феномена связывается с трудами древнегреческих мыслителей и древнеримских юристов.
В отечественном уголовном праве впервые косвенные указания на уголовно-правовые ошибки начали прослеживаться в законодательных актах Российской Империи, в том числе в отечественном военно-уголовном праве, начиная с восемнадцатого века (например, в Указе Петра I от 1716 года, Артикуле Воинском, Уставе Военно-Уголовном). 
Впервые законодательное закрепление отдельные нормы об ошибке получили в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года (в ст. 98 в перечне причин, «по коим содеянное не должно быть вменяемо в вину», в ст.ст. 1927 и 1456, в которых закреплена норма об убийстве по ошибке другого лица, в ст. 121, в которой содержится указание на использование при совершении преступления «негодных средств»). В Уголовном уложении 1903 года закреплено правило квалификации посягательства на «отсутствующий» или «негодный» объект как покушения на совершение умышленного преступления, а также высказана позиция о ненаказуемости покушения, совершенного с использованием негодных средств.
В законодательные акты, принятые после Уложения 1903 года, нормативные положения об ошибке не включались. Отдельные вопросы, относящиеся к ошибке в наличии обстоятельств, исключающих преступность деяния (мнимой обороне), нашли отражение в разъяснениях Пленума Верховного Суда СССР.
При обсуждении проектов статей действующего УК РФ, высказывались предложения о включении в него статьи 29 («Ошибка в уголовно-правовом запрете»), посвященной ошибке. Однако соответствующая норма в уголовный закон включена не была.
Во втором параграфе  - «Учение о фактической ошибке в уголовном праве зарубежных государств» - диссертант обращается к опыту уголовно-правового регулирования рассматриваемой сферы за рубежом.
Отмечается, что наиболее разработанными в уголовном праве зарубежных стран являются положения, относящиеся к ошибке в обстоятельствах, исключающих преступность деяния (например, Латвийская Республика, Италия, Республика Беларусь). В статье 37 Уголовного кодекса Беларуси закреплены общие правила квалификации ошибок в наличии обстоятельств, исключающих преступность деяния, которые могут быть восприняты отечественным законодателем.
Отмечен положительный опыт уголовного права Японии, рассматривающего ошибку как один из важнейших институтов субъективной стороны преступления, наряду с умыслом и неосторожностью.
Обращается внимание на положения Уголовных кодексов ФРГ, Польши и Болгарии, в статьях которых дается общее понятие фактической ошибки, под которой понимается незнание фактических обстоятельств, относящихся к составу преступления, и определяется ее уголовно-правовое значение.
Во второй главе -  «Фактическая ошибка в преступлениях против жизни в уголовном праве Российской Федерации: понятие, признаки, классификация» - рассматривается понятие и разновидности фактической ошибки в преступлениях против жизни.  В первом параграфе - «Понятие и признаки фактической ошибки в преступлениях против жизни» - исследуется понятие фактической ошибки в уголовном праве Российской Федерации. Отмечается, что данное понятие по-прежнему остается дискуссионным в доктрине уголовного права, анализируются представленные в науке многочисленные подходы к определению рассматриваемого уголовно-правового феномена. Суть различий в подходах заключается в выборе исследователями того или иного ключевого слова, наиболее точно, по их мнению, передающего содержание фактической ошибки. Диссертантом для определения фактической ошибки предложено использовать термин «заблуждение», который в наибольшей степени отражает субъективный характер ошибки и является понятным для различных категорий правоприменителей.
Определяя структуру фактической ошибки в преступлениях против жизни, диссертантом обоснована позиция о необходимости рассмотрения в рамках фактической ошибки заблуждений, относящихся к объективным характеристикам преступлений против жизни, не ограничиваясь исключительно составообразующими признаками. Принимая во внимание, что в определенных случаях, наличие фактической ошибки вовсе исключает преступность содеянного, предложено включать в ее содержание заблуждения в  обстоятельствах, исключающих преступность деяния.
Фактическая ошибка в преступлениях против жизни диссертантом определена как заблуждение лица в обстоятельствах, образующих  объективные признаки преступления, либо в обстоятельствах, исключающих преступность деяния.
Второй параграф – «Фактическая ошибка в объекте преступлений, посягающих на жизнь человека» – посвящен рассмотрению фактической ошибки в объекте (error in objecto) в преступлениях против жизни. Обращается внимание на наличие различных подходов к пониманию объекта преступлений против жизни, обусловливающих различное толкование сущности заблуждений данного вида. В параграфе проанализированы высказываемые в доктрине критические взгляды в отношении концепции «объект преступления – общественные отношения», предложены дополнительные аргументы в пользу поддерживаемой автором позиции, согласно которой под объектом преступлений против жизни следует понимать общественные отношения, обеспечивающие жизнь человека.
К ошибке в объекте в преступлениях против жизни предложено относить заблуждения лица относительно вида (видовой характеристики) охраняемых уголовным законом общественных отношений, которым в результате преступного посягательства причиняется вред, а также случаи посягательства на «негодный объект», когда потерпевший на момент совершения преступления был уже мертв либо вовсе отсутствовал.
Для определения уголовно-правового значения ошибки в объекте с целью сопоставления объектов, на которые был направлен умысел лица, и объектов, которые фактически пострадали в результате совершенного деяния, предлагается использовать термин «неоднородный объект». Критерием разграничения неоднородных объектов является видовая характеристика общественных отношений, составляющих указанные объекты, и степень общественной опасности посягательства на них.
В параграфе представлена классификация неоднородных объектов, которые могут быть трех видов: 1) за посягательство на которые предусмотрена более строгая ответственность, чем за фактически наступившие последствия; 2)за посягательство на которые предусмотрена менее строгая ответственность, чем за фактически наступившие последствия; 3) за посягательство на которые предусмотрена аналогичная (равная с точки зрения размера санкции статьи) ответственность,  что и за фактически наступившие последствия. Выделенные разновидности неоднородных объектов использованы автором при последующем формулировании правил квалификации преступлений против жизни, совершенных в условиях ошибки в объекте.
Традиционно отечественная доктрина посягательство на «негодный объект» относит к заблуждениям в личности потерпевшего (в предмете посягательства).
В третьем параграфе - «Фактическая ошибка в личности потерпевшего» - исследуются фактические ошибки в личности (еrror in person) при совершении преступлений против жизни. К ним предложено относить случаи заблуждение лица в личности потерпевшего в рамках одного видового объекта. Сделан вывод о необходимости выделения двух разновидностей указанных ошибок в зависимости от того, допущена ли ошибка в личности в условиях обстоятельств, образующих квалифицированные или привилегированные составы УК РФ, либо при отсутствии таковых. Для обозначения указанных ошибок диссертант  предлагает использовать термины  «простые и сложные ошибки в личности».
К простым ошибкам в личности предложено относить заблуждения в личности потерпевшего, допущенные при совершении преступлений против жизни в условиях отсутствия обстоятельств, образующих квалифицированные либо привилегированные составы УК РФ.
К сложным ошибкам в личности предложено относить заблуждения в личности потерпевшего, допущенные при совершении преступлений против жизни, предусмотренных квалифицированными либо привилегированными составами УК РФ. Предлагается выделять три разновидности указанных ошибок: 1) когда личность, в отношении которой заблуждается виновный и личность, на которую фактически совершено посягательство обладают равными характеристиками; 2) когда лицо полагает, что в свойствах личности потерпевшего имеется обстоятельство, образующее квалифицированный вид убийства, в то время как такое обстоятельство отсутствует; 3) когда лицо полагает, что в свойствах личности потерпевшего отсутствует обстоятельство, образующее квалифицированный вид убийства, в то время как такое обстоятельство присутствует.
В четвертом параграфе - «Фактическая ошибка в признаках объективной стороны преступлений, посягающих на жизнь человека» -  исследуются ошибки в признаках, образующих объективную сторону преступлений против жизни.
Прежде всего, исследуются ошибки в деянии (действии либо бездействии) в преступлениях против жизни, которые диссертантом предложено подразделять на следующие разновидности:
1) заблуждения лица относительно наличия либо отсутствия в его действии либо бездействии признаков общественной опасности, характерных для того или иного преступления, т.е. случаи, когда лицо полагает, что его действия правомерные, в то время как фактически им совершается неосторожное преступление;
2)  заблуждения в характере действия либо бездействия при совершении умышленного преступления против жизни. При исследовании данного вида ошибки диссертантом рассматривается проблема выявления  сущности деяния, воплотившего в себе ошибку, в результате которой наступил не тот результат, к которому стремился виновный. К данному виду заблуждения предложено относить, например, случаи, когда лицо при совершении убийства стремится причинить особые физические и (или) нравственные страдания и в полной мере реализует умысел на проявление особой жестокости, однако не достигает указанного результата, поскольку потерпевший погиб от первоначальных действий виновного;
3) ситуации отклонения действия (abertatio ictus), когда по причинам, не зависящим от воли виновного, вред причиняется другому лицу, а не тому, на кого направлено посягательство.  
Далее исследуются фактические ошибки в развитии причинной связи в преступлениях против жизни, заключающиеся в заблуждении лица относительно причинно-следственной зависимости между совершенным общественно-опасным деянием и наступившими последствиями. Диссертантом данные ошибки проанализированы в рамках двух групп  ситуаций.  
Для первой группы характерно то, что лицом, совершающим общественно опасное деяние, причинная связь в целом осознается, то есть осознается то обстоятельство, что именно совершенное им общественно опасное деяние влечет за собой наступление общественно опасных последствий, является их причиной.
Для второй группы ситуаций характерно то, что общественно опасное последствие, охватываемое умыслом виновного, наступает в результате не тех действий лица, которыми предполагалось причинить это последствие, а иных.
В свою очередь, отмечается, что применительно к преступлениям против жизни данная группа ошибок в развитии причинной связи подразделяется еще на две разновидности: 1)когда смерть потерпевшего наступила в результате действий, не находящихся под контролем виновного (например, в результате действий иных лиц, в результате несчастного случая, произошедшего с потерпевшим и т.д.); 2)когда смерть потерпевшего наступила от так называемых вторичных действий виновного, направленных на сокрытие совершенного преступления.
В параграфе на примере ситуаций, когда умысел виновного был направлен на убийство двух или более лиц, а фактически наступивший результат не соответствовал поставленной им цели, исследованы фактические ошибки относительно причиненных последствий в преступлениях против жизни.
Проанализированы четыре разновидности фактической ошибки в средствах при совершении преступлений против жизни: 1) когда в результате ошибки используется другое средство, одинаково пригодное для достижения преступного результата; 2) когда используется средство, сила которого представляется субъекту заниженной, и в результате его применения наступают более тяжкие последствия по сравнению с предвидимыми виновным; 3) когда  преступление совершается с использованием негодных средств; 4) когда используется средство, сила которого представляется лицу завышенной, и в результате его применения наступают менее тяжкие последствия по сравнению с предвидимыми виновным.
Пятый параграф  -  «Фактические ошибки в наличии обстоятельств, исключающих преступность деяния» - посвящен исследованию заблуждений в обстоятельствах, предоставляющих в силу прямого указания закона, право на причинение вреда, то есть когда речь идет о, так называемой, мнимости обстоятельств, исключающих преступность деяния. Данные разновидности фактической ошибки рассмотрены на примере мнимой обороны и мнимого задержания.
Третья глава диссертации -  «Правила квалификации преступлений против жизни при наличии фактических ошибок» -  посвящена выработке конкретных практических рекомендаций по квалификации преступлений против жизни, совершенных в условиях фактической ошибки.
В первом параграфе  -  «Квалификация действий лица в условиях фактической ошибки в объекте при совершении посягательства на жизнь» - рассмотрены не получившие окончательного разрешения в науке уголовного права проблемные вопросы квалификации преступлений против жизни в условиях фактической ошибки в объекте.
Обоснована позиция, согласно которой при ошибке в объекте, когда умысел лица направлен на причинение вреда неоднородному объекту, за посягательство на который предусмотрена более строгая ответственность, чем за фактически наступившие последствия (например, лицо намеревалось убить сотрудника правоохранительного органа, а фактически причинило смерть человеку, не являющемуся таковым), квалифицировать содеянное следует в соответствии с направленностью его умысла. Конкретная квалификация подобных ситуаций (как покушение на преступление либо как оконченное преступление) будет зависеть, в том числе от особенностей конструкции состава преступления.
При рассмотрении ошибки в объекте, диссертантом на основании изучения специальной литературы, судебной практики, рассмотрены различные подходы к разрешению ситуаций, когда лицо полагает, что посягает на жизнь субъекта, охраняемого специальными составами УК РФ (ст. 277, 295, 317 УК РФ), а в результате фактической ошибки причиняет вред потерпевшему, не являющемуся таковым. Результаты проведенного в ходе исследования социологического опроса сотрудников правоохранительных органов (на примере ст. 317 УК РФ) показывают, что единой позиции о квалификации подобных заблуждений в правоприменении не выработано (68% опрошенных полагают, что квалифицировать содеянное следует по ч.1 ст. 105 УК РФ, 20% - по ч.3 ст. 30 ст. 317 УК РФ,  12%  -  по ст. 317 УК РФ). Обращаясь к вопросам квалификации, сотрудники правоохранительных органов зачастую не могут мотивировать предлагаемое правоприменительное решение (прежде всего это касается поддерживаемой большинством опрошенных позиции о необходимости квалифицировать рассматриваемые заблуждения по ч. 1 ст. 105 УК РФ). В ходе исследования диссертантом обоснован аргументированный вывод о необходимости  квалифицировать содеянное как оконченный состав одного из преступлений, предусмотренных ст. 277, 295 либо 317 УК РФ. При этом, отмечается, что действующий УК РФ не предоставляет возможности квалифицировать подобные случаи, используя нормы о покушении, т.к. конструкция составов преступлений, определенных термином «посягательство» (включающая в себя как убийство, так и покушение на убийство), не позволяет применять положения ч. 3 ст.30 УК РФ.
В случае, если умысел лица направлен на причинение вреда неоднородному объекту, за посягательство на который предусмотрена менее строгая ответственность, чем за фактически наступившие последствия, поскольку сознанием виновного не охватывалось наличие в объекте характеристик, влекущих более строгую ответственность, содеянное подлежит квалификации по статьям УК РФ в соответствии с направленностью умысла лица.
При ошибке в объекте, ответственность как за посягательство на который, так и за фактически наступившие последствия является равной (санкции статей, предусматривающих наказание за совершение указанных преступлений, являются равноценными по строгости), квалифицировать действия лица необходимо по статьям УК РФ в соответствии с направленностью его умысла.  Так, например, квалифицировать действия лица,   посягавшего на жизнь государственного и общественного деятеля, а фактически причинившего смерть сотруднику правоохранительного органа, следует по ст. 277 УК РФ, как оконченный состав данного преступления.
Диссертантом проанализированы представленные в доктрине уголовного права три основных подхода к уголовно-правовой оценке посягательства на «негодный объект»: как уголовно-ненаказуемое деяние, как покушение на преступление, как приготовление к преступлению. Предложены дополнительные аргументы о необходимости квалифицировать ситуации посягательства на «негодный объект», как правило, как покушение на преступление в соответствии с направленностью умысла лица. Иное решение данного вопроса возможно в ситуациях, когда конструкция составов конкретных преступлений не допускает возможности применения норм                  ч. 3 ст. 30 УК РФ (например, составы, определенные законодателем термином «посягательство»).
Второй параграф - «Квалификация действий лица при ошибке в личности потерпевшего» - посвящен выработке правил квалификации   преступлений против жизни при заблуждении в личности потерпевшего.
Простая ошибка в личности при совершении преступлений против жизни не повлияет на квалификацию содеянного в соответствии с направленностью умысла лица. Сложная ошибка в личности может как оказывать влияние на квалификацию содеянного, так и не оказывать такого влияния.
Сделан вывод о том, что на квалификацию повлияют сложные ошибки в личности, заключающиеся в заблуждении лица в наличии у потерпевшего характеристик, образующих квалифицированные виды убийств (например, состояние беременности потерпевшей, малолетний возраст и (или) нахождение в беспомощном состоянии). На основе детального анализа представленных в доктрине позиций, судебной практики, данных проведенного диссертантом социологического исследования, с учетом допускаемых в правоприменении ошибок (76% респондентов полагают, что квалифицировать содеянное в таких ситуациях следует по совокупности преступления, предусмотренного                     ч. 1 ст. 105 УК РФ, и покушения на преступление по ч. 3 ст. 30 и п. «г» (либо «в»)  ч. 2 ст. 105 УК РФ,  20%  -  по ч. 1 ст. 105 УК РФ, 4% - по ч. 3 ст. 30 и              п. «г» (либо «в») ч. 2 ст. 105 УК РФ), обоснован вывод о необходимости квалифицировать действия лица при заблуждении в наличии у потерпевшего таких характеристик как состояние беременности, малолетний возраст, нахождение в беспомощном состоянии как покушение на совершение квалифицированного  убийства - по ч. 3 ст. 30 и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ либо по ч. 3 ст. 30 и п. «г»  ч. 2 ст. 105 УК РФ соответственно.
В  ситуациях, когда сознанием виновного не охватывалось наличие в свойствах личности потерпевшего обстоятельств, образующих квалифицированный вид убийства, содеянное при отсутствии иных отягчающих обстоятельств, следует квалифицировать по ч. 1 ст. 105 УК РФ, как простое убийство.
При рассмотрении ошибок в личности при совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, по результатам изучения при проведении исследования правоприменительной практики судов Республики Карелия диссертантом установлено, что в целом при небольшом количестве рассмотренных в Республике Карелия уголовных дел по фактам убийства лица, ошибочно принятого за осуществлявшего определенную служебную деятельность, либо выполнявшего общественный долг, судами принимаются не имеющие под собой достаточного правового обоснования решения в пользу позиции, согласно которой квалифицировать содеянное следует по ч. 1 ст. 105 УК РФ. Данную позицию суды обосновывали тем, что фактически  совершено оконченное простое убийство, а более тяжкого преступления совершено не было. Субъективной стороне преступления должного внимания в таких случаях ни следственными, ни судебными органами не уделялось.
Диссертантом приведены дополнительные аргументы в обоснование поддерживаемой позиции, согласно которой, при ошибке в личности при совершении  убийства лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга, квалифицировать содеянное следует, вменяя виновному оконченный состав убийства, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Предлагается исходить из того, что речь идет о совершении преступления по определенному мотиву (мотив воспрепятствования деятельности, мотив мести за совершенную деятельность) и ошибка в личности потерпевшего не окажет влияния на уголовно-правовую оценку действий лица, поскольку имеет место и преступление, совершенное по определенному мотиву, и преступный результат в виде смерти человека.
При оценке преступлений против жизни, предусмотренных привилегированными составами УК РФ (убийство матерью новорожденного ребенка, убийство, совершенное в состоянии аффекта, убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление),  совершенных в условиях ошибки в личности, квалификация содеянного будет обусловлена субъективным отношением лица к совершенному деянию и его последствиям, а также конкретными обстоятельствами происшествия.
На основе анализа проблемных вопросов по квалификации подобных ситуаций диссертантом обоснован вывод, согласно которому в случае, когда у лица отсутствует заблуждение относительно объекта посягательства, относительно характера своих действий и иных обстоятельств совершения преступления, допущенная ошибка в личности не окажет влияния на уголовно-правовую оценку содеянного. Квалифицировать содеянное в таких случаях следует в соответствии с направленностью умысла лица по статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за соответствующее убийство.
Третий параграф  - «Квалификация действий лица при заблуждении в обстоятельствах, характеризующих объективную сторону преступлений против жизни» -  посвящен выработке правил квалификации преступлений против жизни, совершенных в условиях фактической ошибки в признаках объективной стороны.
В ходе исследования обоснованы следующие выводы по уголовно-правовой оценке ситуаций совершения преступлений против жизни в условиях ошибки в деянии (действии либо бездействии):
 - заблуждение лица относительно наличия либо отсутствия в его деянии признаков общественной опасности, характерных для преступления, окажет влияние на уголовно-правовую оценку содеянного в зависимости от возможности осознания и предвидения наступления общественно опасных последствий своих действий. В случае, если лицо не предвидело, однако должно было и могло предвидеть наступление общественно-опасных последствий своих действий, содеянное следует рассматривать как неосторожное причинение смерти. Уголовно-ненаказуемыми такие заблуждения могут быть признаны лишь в случаях, когда лицо не должно было и не могло предвидеть возможность причинения своими действиями вреда жизни человека;
 - квалификация содеянного при заблуждении лица относительно характера совершенного деяния в случае, когда при совершении преступления не наступил желаемый для него результат, будет обусловлена субъективным отношением лица к совершенному деянию и его последствиям, а также иными обстоятельствами происшествия. В рамках  данного вида ошибки подробно исследованы различные варианты уголовно-правовой оценки случаев, когда действия лица были направлены на причинение потерпевшему в ходе совершения убийства особых (дополнительных) страданий, однако указанный результат достигнут не был, поскольку смерть потерпевшего наступила от первоначальных действий виновного. Проанализированы ошибки, допускаемые при принятии правоприменительных решений. Так, по результатам проведенного в рамках исследования социологического опроса 92% респондентов полагают, что квалифицировать содеянное  следует по ч. 1 ст. 105 УК РФ,  8% -  по ч. 3 ст. 30 п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ, иных вариантов квалификации опрошенными сотрудниками правоохранительных органов предложено не было.  С учетом анализа различных представленных в доктрине подходов, сделан вывод о необходимости в случае, когда действия лица были направлены на причинение в ходе совершения убийства особых (дополнительных) страданий, однако указанный результат достигнут не был, поскольку потерпевший скончался от первоначальных действий виновного, квалифицировать содеянное как оконченный состав убийства, совершенного с особой жестокостью. Основополагающим, по мнению диссертанта, в данной ситуации будет являться то обстоятельство, что действия, составляющие, согласно субъективному представлению лица, особую жестокость, выполнены им в полном объеме, фактически особая жестокость проявлена, умысел на причинение особых страданий в полной мере реализован;
-   ситуации отклонения действия всегда будет оказывать влияние на уголовно-правовую оценку содеянного. Конкретная квалификация таких ситуаций может быть различной, она обусловлена как характером и направленностью умысла лица, так и иными фактическими обстоятельствами происшествия. Отмечено, что основным в отечественной доктрине остается правило, когда ситуации отклонения действия квалифицируются как покушение на то преступление, которое лицо намеревалось совершить, и неосторожное причинение вреда. Однако, в преступлениях против жизни возможны и иные варианты квалификации ситуаций отклонения действия, обусловленные конкретными фактическими обстоятельствами происшествия, которые подробно проанализированы в параграфе. Так, например, при совершении преступления общеопасным способом возможны также варианты квалификации действий лица по ч. 3 ст. 30 и п. «е» ч. 2 ст. 105 и ч. 1 ст. 105 УК РФ (в случае предвидения, исходя из обстановки совершенного преступления, возможности причинения смерти иному лицу и безразличного к этому отношения); по ст. 109 УК РФ (в случае совершения насильственных действий в отношении потерпевшего с неконкретизированным умыслом, когда виновный допускал наступление любых из возможных последствий в отношении потерпевшего, а фактически по неосторожности причинил смерть другому лицу, при этом потерпевшему, на которого был направлен умысел виновного, вообще не причинен вред).
При рассмотрении вопросов квалификации преступлений против жизни при ошибке в развитии причинной связи, сделан вывод о том, что в случаях, когда смерть потерпевшего явилась результатом вторичных действий виновного, направленных на сокрытие совершенного преступления, уголовно-правовое значение такой ошибки будет определяться субъективным отношением лица к факту смерти потерпевшего. Если  смерть потерпевшего являлась единственным желаемым для лица результатом, и в ходе совершения преступления при установлении, что потерпевший жив, оно готово было продолжить действия, направленные на причинение смерти, содеянное следует квалифицировать как оконченное умышленное преступление в соответствии с направленностью умысла лица.
В случае установления того факта, что если бы лицо знало, что потерпевший жив, то вторичные действия им не были бы совершены, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусматривающих ответственность за умышленно причиненный вред (либо неоконченное умышленное преступление с учетом направленности умысла лица), и неосторожное лишение жизни.
Если лицо совершило умышленные действия, направленные на причинение смерти потерпевшему, однако результат в виде смерти явился следствием воздействия иных явлений, не находящихся под контролем виновного, содеянное следует квалифицировать как покушение на убийство, даже если смерть потерпевшего была единственным желаемым для лица результатом преступления.  
При рассмотрении вопросов квалификации преступлений против жизни при ошибке в последствиях диссертантом исследованы проблемы квалификации «а»
Обоснована позиция, согласно которой, если при совершении единого преступления, направленного на причинение смерти нескольким лицам, в результате фактической ошибки погиб один из потерпевших, содеянное следует квалифицировать по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, дополнительного вменения покушения на убийство не требуется.
Если умысел лица направлен на причинение смерти трем и более потерпевшим, а фактически погибло двое из них, содеянное следует квалифицировать как оконченный состав преступления, предусмотренного п.«а» ч.2 ст. 105 УК РФ. По мнению диссертанта, дополнительного вменения покушения на убийство оставшихся в живых потерпевших также не требуется.
Диссертантом кПостановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 № 1  «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», ошибочно рекомендующего в случаях, когда умысел виновного направлен на совершение одного преступления - убийства двух и более лиц, квалифицировать убийство одного человека и покушение на убийство другого по совокупности ч. 1 или 2 ст. 105 УК РФ и по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а также сделан вывод о несоответствии уголовному закону содержащейся в пункте 5 Постановления рекомендации квалифицировать несколько самостоятельных убийств как одно преступление по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ.  Данные рекомендации Пленума являются ошибочными с точки зрения уголовного законодательства и очевидно противоречащими друг другу. При этом, они еще и глубоко несправедливы по сути, поскольку в результате их применения, в случае, если виновный причинил смерть всем потерпевшим, он должен отвечать за одно преступление, предусмотренное п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, однако если же в результате фактической ошибки виновного кто-то из потерпевших остался жив, ответственность должна наступать за совокупность преступлений. Сделан вывод о необходимости исключения незаконных положений из содержания пункта 5 постановления Пленума, поскольку их применение повлечет негативное влияние на правоприменительную практику.
Выработаны правила квалификации действий лица, совершившего посягательство на жизнь в условиях заблуждения в средствах совершения преступления. Квалификация содеянного будет зависеть как от вида допущенной ошибки в средствах, так и от фактически наступивших последствий и субъективного отношения к ним виновного.
Рассмотрены вопросы уголовно-правового значения ошибки в способе при совершении преступлений против жизни. Предложены правила квалификации убийства, совершенного при заблуждении относительно общеопасного способа совершения указанного преступления.
В четвертом параграфе  - «Уголовно-правовая оценка действий лица при заблуждении относительно наличия обстоятельств, исключающих преступность деяния» - на примере мнимой обороны и мнимого задержания рассмотрены вопросы оценки причинения вреда жизни в условиях мнимости обстоятельств, исключающих преступность деяния.
Обоснован вывод о том, что при установлении заблуждения лица относительно наличия обстоятельств, предоставляющих в силу  ст. 37-42 УК РФ право на причинение вреда, в случае, если лицо не должно было и не могло предвидеть отсутствие этих обстоятельств, его действия подлежат оценке по правилам главы 8 УК РФ. Если лицо должно было и могло предвидеть отсутствие обстоятельств, дающих право на причинение вреда, оно подлежит ответственности по статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за соответствующие преступления.
В завершении третьей главы с учетом анализа проектов статьей о фактической ошибке, предложенных в диссертационных исследованиях последних лет, сформулировано правило о фактической ошибке в преступлениях против жизни, которое может быть использовано в законодательной и правоприменительной деятельности.
В заключении подводится итог диссертационного исследования,  формулируются основные выводы, полученные в ходе исследования.
В приложениях приводятся разработанные диссертантом по результатам исследования правила квалификации преступлений против жизни при фактической ошибке, обобщенные статистические данные о результатах изучения судебно-следственной практики, а также результаты проведенных социологических исследований.
Основные положения диссертации опубликованы в следующих работах автора:
Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых журналах и изданиях, указанных в перечне Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки Российской Федерации:

1. Спиридонова, Л. Э. Проблемы квалификации действий лица в условиях фактической ошибки при наличии умысла на убийство двух и более потерпевших / Л. Э. Спиридонова // Законность. – 2012. - № 10 (936). – С.52-54. – 0,2 п.л.
2. Спиридонова, Л. Э. К вопросу о квалификации действий лица, совершившего посягательство на «негодный объект» / Л. Э. Спиридонова // Вестник Орловского государственного университета. Серия: Новые гуманитарные исследования. – 2012 № 5(25). – С. 369 – 371. – 0,1 п.л.
3. Спиридонова, Л. Э. К вопросу о фактической ошибке при совершении посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа / Л. Э. Спиридонова // Российский следователь. – 2012. - №19. – С. 25-27. –             0,1 п.л.

Публикации в иных изданиях:

1. Спиридонова, Л. Э. Об ошибке в личности потерпевшего при совершении убийства, предусмотренного привилегированными составами УК РФ / Л. Э. Спиридонова // Актуальные вопросы права и государства: материалы международной заочной научно-практической конференции, 02 июля 2012г. – Новосибирск:  Сибирская ассоциация консультантов. – 2012. – С. 112-117. –       0,3 п.л.
2. Спиридонова, Л. Э. Уголовно-правовое значений ситуаций отклонения действия при квалификации преступлений против жизни / Л. Э. Спиридонова // Тенденции развития современной юриспруденции: материалы международной заочной научно-практической конференции, 03 сентября 2012г. – Новосибирск: Сибирская ассоциация консультантов. – 2012.  - С. 127-132. – 0,3 п.л.
3. Спиридонова, Л. Э. О проблеме конструкции составов преступлений, определяемых термином посягательство / Л.Э. Спиридонова // Правовая Россия: теория и практика. Сборник материалов VII Международной научно-практической конференции, 25 марта 2012г. – Йошкар-Ола: Коллоквиум. – 2012.  – С.79-85. – 0,3 п.л.

Усл. Печ.л. 1,4. Тираж 150 экз.

Уч. – изд.л.1,5 Наряд  № 314