К отрицательным показателям работы следователя относят также оправдательные приговоры. Причем нередко фраза, показывающая недостатки, звучит следующим образом: "В два раза увеличилось число лиц, оправданных судами", хотя причины вынесения приговоров могут быть различными. К ним, в частности, относятся недоказанность участия обвиняемого в совершении преступления, изменение показаний участниками процесса в суде, несовпадение оценок доказательств следствием и судом [73]. Не всякая из них, как представляется, может служить упреком в адрес следователя. Так, в последнее время все чаще приходится сталкиваться со случаями применения организаторами и активными членами преступных групп угроз, шантажа и других действий в отношении свидетелей, потерпевших и их родственников. Следователи зачастую по объективным причинам не в состоянии преодолеть такое влияние на участников процесса, а значит, предотвратить изменение ими показаний и, как итог, вынесение оправдательного приговора судом. В системе МВД по каждому случаю вынесения судом оправдательного приговора производится служебная проверка, в ходе которой определяется степень "виновности" в этом следователя. В большинстве случаев такая виновность как раз и не устанавливается. Это позволяет утверждать, что нет оснований все случаи вынесения оправдательных приговоров причислять к недостаткам работы следствия.

В ходе проверки у следователей Бурятии обнаружено большое количество уголовных дел, по которым установлены конкретные подозреваемые, однако процессуальных действий с ними не проводилось. Только в первом квартале 1998 г. в республике приостановлены уголовные дела по 3476 преступлениям, из них по 61,3% имелись данные на лиц, совершивших деяние. Аналогичное положение сложилось в республиках Алтай, Коми, Алтайском, Красноярском краях, ряде других регионов. В целом по России более чем по 80 тыс. преступлений приостановлены уголовные дела, по которым имелись данные на лиц, совершивших деяние [74].

Анализ практики объявления в розыск по ГУВД Москвы свидетельствует, что в 60% случаев преступники были задержаны непосредственно в момент или сразу после совершения деяния, однако в отношении них была избрана мера пресечения, не связанная с заключением под стражу. В результате с подпиской о невыезде находятся в розыске около 4% убийц, 14,5% совершивших разбой, 23,8% грабителей и почти 30% обвиняемых в незаконном обороте наркотиков [75]. Практике известны и другие ситуации. Так, гр. У., которому за несколько дней до совершения преступления исполнилось 18 лет, встретив на улице двух подростков 13 и 14 лет, отобрал у них зажигалку и деньги в сумме около трех рублей, после чего почти сразу был задержан нарядом милиции. По месту работы и жительства подозреваемый характеризовался положительно, на учете в ОППН за совершение правонарушений не состоял, проживал постоянно совместно с матерью. Тем не менее мера пресечения была избрана в виде заключения под стражу. Почему? Не те же ли, названные выше мотивы предопределили решение следователя?

При характеристике уголовно-процессуальной практики данные, формируемые в статистических аппаратах, могут играть лишь ориентирующую роль. Их, как уже отмечалось, можно использовать только при сопоставлении с условиями, в которых протекает правоприменительная деятельность. Иногда (умышленно или в силу небрежности) это правило забывается. В справках, обзорах, иных аналитических документах нередко содержится указание, например, такого характера: "количество уголовных дел, направленных на дополнительное расследование, возросло в два раза…", после чего следует вывод о недостатках в работе. Безусловно, каждое уголовное дело, направленное на дополнительное расследование, свидетельствует о просчетах, возможных нарушениях закона и иных нежелательных процессах. Но, может быть, двукратное увеличение числа таких дел, если речь идет об однозначных цифрах (например, с 2-х до 4-х), не является катастрофой?