Журнал "Правовые технологии"

Аватар пользователя Абрамова Любовь Леонидовна

Процессуальный механизм отражения затягивания сроков ознакомления с материалами уголовного дела

  • Текст
  • Кратко
  • Справка
  • Рецензии*

Ознакомление участников уголовного судопроизводства с результатами досудебного предварительного расследования – важная гарантия реализации права на защиту.

Вместе с тем, результаты анкетирования сотрудников практических органов свидетельствуют о том, что умышленное затягивание процедуры ознакомления с материалами уголовного дела при выполнении требований, предусмотренных ст.217 УПК РФ является одним из самых распространённых способов противодействия предварительному расследованию.Известны примеры, когда ознакомление с материалами уголовного дела длится долгие месяцы, а то и годы.Обвиняемые и их защитники любыми способами пытаются тянуть время.Мотивы затягивания могут быть совершенно различными.Сторона защиты зачастую преследует цели выждать истечения срока давности привлечения к уголовной ответственности, либо предельного срока содержания под стражей, акта амнистии, дезорганизовать деятельность органов расследования, придать значимости в глазах подзащитного. понудить органы расследования изменить квалификацию на менее тяжкую,

Наиболее часто применяемые стороной защиты формы затягивания можно определить следующим образом:

1) необоснованное уклонение от ознакомления без уважительной причины при неявке в установленное время и соответственно срыв процессуального действия

2) выделение недостаточного времени в течение рабочего дня для производства ознакомления;

3) приглашение обвиняемым неограниченного количества защитников;

4) отказ защитника и обвиняемого от подписания протокола ознакомления с материалами дела при фактическом ознакомлении (согласно графику) со всеми материалами и при наличии у них фото-, скан-, ксерокопий материалов;

5) неоднократное (более двух раз) обращение к любому из ранее копированных в полном объеме томов уголовного дела и т.д.

Законодатель лишь отчасти пытается урегулировать конфликтные отношения участников уголовного судопроизводства в области процедуры ознакомления с материалами уголовного дела.В ч.3 ст.217 УПК РФ установлено, что если обвиняемый и его защитник, приступившие к ознакомлению с материалами уголовного дела, явно затягивают время ознакомления с указанными материалами, то на основании судебного решения устанавливается определенный срок для ознакомления с материалами уголовного дела.В случае, если обвиняемый и его защитник без уважительных причин не ознакомились с материалами уголовного дела в установленный судом срок, следователь вправе принять решение об окончании производства данного процессуального действия, о чем выносит соответствующее постановление и делает отметку в протоколе ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела.

Доказанный следователем факт затягивания времени ознакомления позволяет судье установить определённый срок для дальнейшего ознакомления с материалами дела (ч.

3 ст.217 УПК РФ).

При этом, категории «явное затягивание», «достаточность времени для ознакомления» законом не определены, они по сути зависят от субъективного мнения судьи, являются оценочными.Наличие такой неопределенности обуславливает отсутствие единообразного подхода при принятии судами решений по результатам рассмотрения ходатайств следователей об установлении срока для ознакомления.

Изучение уголовных дел, содержащих ходатайства о продлении сроков предварительного следствия в связи с затягиванием обвиняемыми и их защитниками времени ознакомления с материалами уголовного дела, свидетельствует о том, что следователями не всегда реализуются законодательные нормы, позволяющие устанавливать определенный срок для ознакомления с материалами уголовного дела.

Наиболее типичными проблемами по мнению субъектов, расследующих уголовное дело, являются вопросы установления перечня и формы материалов, предоставляемых следователем в суд в подтверждение обоснованности заявленного ходатайства об установлении судом определенного срока для ознакомления с материалами уголовного дела.С учетом обобщенных данных, полученных по результатам анализа следственной и судебной практики, к таковым можно отнести:

- в подтверждение факта надлежащего уведомления, приобщению к делу подлежат копии уведомлений, корешки повесток, сведения об отправке факсимильного сообщения, телефонограммы и т.п.; при этом, наиболее удачным с точки зрения достоверности следует признать очное уведомление и отметку об этом с подписью уведомленного;

- акт (рапорт) следователя на имя руководителя следственного органа, о фиксации факта неявки, несвоевременной явки, опоздания участника процесса для ознакомления с материалами уголовного дела;

- акт (рапорт) следователя на имя руководителя следственного органа об отказе от ознакомления с материалами дела, путем симуляции плохого самочувствия, при наличии сведений медицинских учреждений о состоянии здоровья обвиняемого, защитника и о возможности их участия в проведении процессуальных действий;

- график ознакомления с материалами уголовного дела, подписанный следователем, обвиняемым, защитником, с отметками о соблюдении (несоблюдении) этого графика;

- объяснения обвиняемого, с указанием конкретных причин нарушений;

- справки от иных правоохранительных органов об участии в следственных действиях и судебных заседаниях по другим делам и т.д.

- выписки из различных журналов, книг учета вывода из камеры следственных заключенных.

Следует отметить, что суды по-разному оценивают представленные документы.Согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 30 июня 2015 г.№ 291 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве» суд может не признать право обвиняемого на защиту нарушенным в тех случаях, когда отказ в удовлетворении ходатайства либо иное ограничение в реализации отдельных правомочий обвиняемого или его защитника обусловлены явно недобросовестным использованием ими этих правомочий в ущерб интересам других участников процесса, поскольку в силу требований ч.

3 ст.17 Конституции РФ осуществление прав и свобод человека не должно нарушать права и свободы других лиц.

Наглядным положительным примером применения указанных положений служит уголовное дело в отношении обвиняемой М.При установлении определенного срока для ознакомления с материалами дела судом был дан обстоятельный анализ материалам дела о том, что избранный режим ознакомления с делом и объем нагрузки, которой придерживалась обвиняемая и ее защитник, не отвечал целям осуществления уголовного судопроизводства в разумный срок, поскольку необходимым являлось более рациональное использование любого удобного для ознакомления времени, предоставленного следователем2.

Учитывая изложенное представляется необходимым предложить порядок действий следователя на начальном этапе организации ознакомления обвиняемого и его защитника (ков) с материалами уголовного дела:

  • Подробно разъяснять права, предоставленные процессуальным законом.При этом, подробно доводить о возможности установления срока судом в случае затягивания срока ознакомления.\
  • Своевременно уведомлять участников стороны защиты о явке, с указание конкретного периода времени ознакомления.Факты уведомления фиксировать документально, желательно вручать уведомления лично под подпись каждому участнику (возможно сразу на несколько дат).
  • В обязательном порядке составлять график ознакомления, с последовательным заполнением необходимых граф и реквизитов.
  • Факты отказа без уважительных причин от ознакомления фиксировать актом.
  • Факты неявок без уважительных причин подтверждать соответствующими документами (медицинской справкой об отсутствии заболеваний, препятствующих участию в процессуальных действиях, выписки из различных журналов, книг учета вывода из камеры следственных заключенных и др.)
  • При умышленном и явном затягивании участниками стороны защиты срока ознакомления с материалами дела, пользоваться правом, предоставленным ч.3 ст.125 УПК РФ, ходатайствовать перед судом об установлении срока ознакомления с материалами дела.

Список используемых источников

  • 1
  • 2
  • 3
Zip_слово: 
Механизм
Статус автора: 
Преподаватель
Отрасли: 
Уголовный процесс
Описание статьи / тезисов
Публикуются: 
Тезисы
Тип статьи / тезисов: 
Теоретико-практическая
Article name /Название статьи (анг.): 
Procedural mechanism for reflecting delays in familiarization with the materials of a criminal case
Аннотация: 

111

Annotation/ Аннотация (анг.): 

111

Направляется в редакцию: 
Журнал "Правовые технологии"
Статус статьи/тезисов: 
Публикуется впервые
Аватар пользователя Таричко Ирина Юрьевна

Триггерные точки российского уголовного процесса

  • Текст
  • Кратко
  • Справка
  • Рецензии*

Экстраполяция части медицинских теорий на сферу уголовного судопроизводства нередко позволяет ярче и образнее высветить имеющиеся проблемы доктринального и правоприменительного толка.В медицине триггер рассматривается как сосредоточение напряжения, болезненный фокус гиперраздражения тканей, который, словно «спусковой крючок», вызывает нарушение двигательной активности и в результате, создавая «порочный круг», приводит к дисбалансу всей функциональной системы организма.

Безусловно, уголовный процесс представляет собой сложную систему взаимосвязанных (и в идеале - согласованных) элементов.«Напряжение», возникающее хотя бы в одном из них, провоцирует деформацию уголовно-процессуальной деятельности внутри отдельных институтов и функционального содержания в целом.На доктринальном уровне одним из серьёзных «раздражителей» представляется сегодня вопрос об идеологии уголовного процесса.Однако именно он выступает первоочередным шагом на пути к «оздоровлению» уголовного судопроизводства (его решение во многом зависит от согласованной позиции ученых и практиков по поводу дальнейшего развития и реформирования уголовного процесса).Напомню, что идея судебной реформы обсуждалась в российском обществе еще в конце 80-х годов ХХ века.В этот же период идет смещение акцентов с абстрактно-юридического анализа права на его социальную значимость.На волне массовой «переоценки привычной для России системы ценностей», подогреваемой резким снижением доходов населения, безработицей, ростом преступности и многими другими негативными явлениями, расцветают идеи о либерализации уголовного процесса.

Вместе с тем, все чаще появляются призывы обратить внимание на англо-саксонскую систему права, как на единственно возможную гарантию прав и свобод личности.На фоне сложной социально-экономической ситуации, активной пропаганды средствами массовой информации «привлекательности» Запада, идеи о либерализации уголовного процесса, лишении его идеологической основы, внедрении и расширении диспозитивных начал, стали восприниматься частью общества как панацея от тоталитаризма и беззакония.

Не вдаваясь в оценки имеющихся суждений, отмечу − неотделимая от истории, вобравшая в себя знания и ценности предшествующих поколений, основанная на менталитете и правовых традициях национальная идеология оберегает реформаторов от ошибочных политических решений и представляет собой крепкую основу построения уголовного процесса, отвечающего потребностям современного общества.Вместе с тем, отсутствие согласованной идеологической линии буквально «тянет» за собой следующую проблему - речь о назначении уголовного процесса.

С одной стороны, конструкция ст.

6 УПК РФ отвечает последним конституционным прерогативам в области охраны прав и законных интересов личности, с другой – усложняющей вопрос определения и постановки конкретных задач.При этом анализ международно-правовых актов свидетельствует об их преимущественной направленности на обеспечение защиты лиц, нарушающих закон – подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений1.

Обозначенная тенденция проявилась и в российском Уголовно-процессуальном кодексе.И здесь явно прослеживается подмена понятий − защита процессуальных интересов обвиняемого должна выступать непременным условием (но не целью) сопровождающим деятельность, направленную на уголовное преследование, изобличение и наказание виновных.

Следующей «болевой точкой» выступает выстроенная в конфликте с континентальной системой права система основополагающих положений отечественного уголовного процесса.В частности, следует отметить неверное понимание частью юридического сообщества сущности состязательности как принципа уголовного процесса, а также исключения правила о всестороннем, полном, объективном исследовании всех обстоятельств дела, что в конечном итоге приводит к трансформации свободной оценки доказательств, искажении роли суда при рассмотрении и разрешении уголовных дел и трудностям в разрешении содержавшихся в ст.2 УПК РСФСР задач быстрого и полного раскрытия преступлений, изобличения виновных и обеспечения правильного применения закона.Кроме того, представленная в Главе 2 УПК РФ конструкция нарушает функциональный баланс российского уголовного процесса, несомненно, относящегося к смешанному типу.

Исторически атрибутами отечественного уголовного судопроизводства выступает розыскное досудебное производство, для которого характерно фактическое и процессуальное неравенство защиты и обвинения, письменная удостоверительная фиксация следственных и процессуальных действий, активное применение мер уголовно-процессуального принуждения, осуществляемого под контролем суда, прокурорский надзор.Это обстоятельство свидетельствует о том, что традиционная для состязательного процесса триада функций не охватывает всю уголовно-процессуальную деятельность, в полной мере проявляясь лишь на судебных стадиях и лишь фрагментарно участвуя на досудебном этапе.

На теоретическом уровне выход здесь может быть найден достаточно легко.Например, добавляя к трём основным уголовно-процессуальным функциям предварительное расследование, мы получаем понятную конструкцию смешанного уголовного судопроизводства.Однако на практике здесь сразу же возникает противоречие, проявляющееся в том, что следователь и дознаватель, объём полномочий которых свидетельствует об исследовательском характере их деятельности, отнесены законом к участникам со стороны обвинения.

Ещё сложнее утвердить в сознании следователя-обвинителя понимание этой самой исследовательской природы.Несмотря на то, что в соответствии УПК РСФСР следователю предписывалось всесторонне, полно и объективно исследовать все обстоятельства дела, советский следователь, как представляется, также был в большей степени обвинителем.Однако природа формирования его сознания имела иные корни, а сама деятельность соответствовала историческому типу уголовного судопроизводства.Современная же трактовка деятельности следователя «логично вписывается в конструкцию состязательного уголовного процесса англо-американского типа, но диссонирует с «континентальным» пониманием состязательности»2.

Не устраняют (скорее еще больше проявляют) данное противоречие и разъяснения Конституционного Суда Российской Федерации.Так, в постановлении от 29 июня 2004 г.№ 13-П высший орган конституционного контроля обозначил свою крайне «размытую» позицию, отметив, что при осуществлении от имени государства уголовного преследования «прокурор, следователь, дознаватель и иные должностные лица, выступающие на стороне обвинения, должны подчиняться предусмотренному УПК порядку уголовного судопроизводства, следуя назначению и принципам уголовного судопроизводства − обеспечивать охрану прав и свобод человека и гражданина, помнить о презумпции невиновности, обеспечивать подозреваемому и обвиняемому право на защиту, принимать решение в соответствии с требованиями законности, в силу которых обвинение может быть признано обоснованным только при условии, что все противостоящие ему обстоятельства дела объективно исследованы и опровергнуты стороной обвинения3.Вместе с тем, как справедливо отмечают ученые-процессуалисты, следователь, исходя даже из обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу и возможности данного участника прекратить уголовное преследование должен иметь возможность быть объективным исследователем уголовного дела4.Тем не менее, практика с очевидностью доказывает, что нацеленность на обвинительный результат уже заняла свое почетное место в сознании большинства следователей.

Подводя итог представленному исследованию, хочется отметить, что заявленные здесь «болевые», «триггерные» точки уголовного процесса, несомненно, требуют воздействия со стороны научного сообщества.Идеология, назначение, система принципов уголовного процесса, выстроенные без учёта исторического развития и национальных потребностей, нарушают функциональный баланс уголовного процесса, негативно влияют на объем и содержание полномочий участников процесса, что в свою очередь приводит к нарушениям прав и свобод личности, провоцирует социальную напряженность.В этой связи предлагаем: статью 6 УПК РФ переформатировать на закрепление реальных задач по быстрому и полному раскрытию преступления, изобличению лиц их совершивших, привлечению виновных к уголовной ответственности и реабилитации каждого, кто был необоснованно подвергнут уголовному преследованию; систему принципов уголовного процесса дополнить положением о полном, всестороннем и объективном исследовании всех обстоятельств уголовного дела, а положение о состязательности отнести (соответственно его фактической сущности) к общим условиям судебного разбирательства.

Список используемых источников:

  1. Волженкина В.М.
  1. Европейская конвенция о защите прав человека и российский уголовный процесс.СПб., 1998.
  2. Азаров В.А.Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: оценка концептуальных основ // Актуальные проблемы борьбы с преступностью и правоприменительной практики: Межвуз.сб.науч.тр.Вып. 6.Красноярск, 2003.
  3. Азаров В.А., Ревенко Н.И., Кузембаева М.М.Функция предварительного расследования в истории, теории и практике уголовного процесса России: монография.Омск: Издательство ОмГУ, 2006.
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
Zip_слово: 
Триггер
Статус автора: 
Практикующий юрист
Отрасли: 
Уголовный процесс
Описание статьи / тезисов
Публикуются: 
Статья
Тип статьи / тезисов: 
Нет
Article name /Название статьи (анг.): 
Trigger points of Russian criminal proceedings
Аннотация: 

В статье описываются триггерные точки российского уголовного процесса

Annotation/ Аннотация (анг.): 

111

Направляется в редакцию: 
Журнал "Правовые технологии"
Статус статьи/тезисов: 
Публикуется впервые
Аватар пользователя Мурина Юлия Викторовна

Совершенствование регламентации уголовной ответственности за халатность

  • Текст
  • Кратко
  • Справка
  • Рецензии*

Одним из направлений совершенствования регламентации уголовной ответственности за халатность является ее дифференциация.Дифференциация уголовной ответственности в целом признается многими учеными одним из важнейших (генеральных) направлений уголовно-правовой политики современных государств1.«Дифференциация уголовной ответственности, – пишет А.Ю. Боковня, – важнейшая и необходимая предпосылка успешного противодействия преступности, реализации принципов справедливости, равенства граждан перед законом и гуманизма и достижения целей наказания, поскольку она задаёт не только пределы ответственности в целом, но и условия индивидуализации наказания судом»2.

Ответственность за халатность дифференцирована достаточно обстоятельно с помощью квалифицирующих признаков, характеризующих последствия преступления (ст. 293 УК РФ содержит четыре части).Сам подход к установлению разной ответственности за халатность в зависимости от преступных последствий можно признать теоретически обоснованным, поскольку последствия существенным образом влияют на общественную опасность преступления, обуславливая санкции норм.Интересно отметить, что многие законодательные изменения ст. 293 УК РФ касались именно квалифицирующих признаков.Так, в 2003 г.в ч. 2 ст. 293 УК РФ иные тяжкие последствия как альтернатива причинения смерти заменены на тяжкий вред здоровью.Кроме того, ст. 293 УК РФ была дополнена ч. 3, предусматривающей особо квалифицированный признак – последствие в виде причинения по неосторожности смерти двум или более лицам.Наконец, в 2015 г.была введена ч. 1.1 ст. 293 УК РФ, усиливающая ответственность за халатность, повлекшую причинение особо крупного ущерба.

Как следует оценить указанные законодательные изменения и возможно ли дополнение ст. 293 УК РФ новыми квалифицирующими признаками?

Законодательное решение о замене тяжких последствий на тяжкий вред здоровью в ч. 2 ст. 293 УК РФ неоднозначно оценивается в научной литературе. Одни авторы считают его верным, «поскольку в уголовно законе следует избегать нечетких и трудно толкуемых формулировок, к которым относятся, в том числе, «иные тяжкие последствия»»3.Другие критикуют его за то, что «действующая редакция ст. 293 УК РФ утратила должную степень дифференциации по степени общественной опасности деяния в случае наступления последствий, связанных с причинением нематериального вреда»4.М.А. Тыняная поясняет, что в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г.№ 19 разъяснено, что «под тяжкими последствиями как квалифицирующим признаком преступления, предусмотренным ч. 3 ст. 285 УК РФ и п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ, следует понимать последствия в виде крупных аварий и длительной остановки транспорта или производственного процесса, иного нарушения деятельности организации, причинение значительного материального ущерба, причинение смерти по неосторожности, самоубийство или покушение на самоубийство потерпевшего и т.п.

Полагаем, наступление этих последствий в случае неисполнения должностным лицом своих обязанностей должно влечь более строгую ответственность и за халатность»5.Е.В. Царев также отрицательно относится к исключению иных тяжких последствий из ч. 2 ст. 293 УК РФ, обосновывая свою позицию тем, что, по его мнению, «к последствиям квалифицированного состава халатности кроме тяжкого вреда здоровью и смерти человека следует относить материальный ущерб и нематериальный вред.Тяжкие последствиям виде нематериального вреда могут выражаться в массовом заболевание людей или животных, крупной аварии на предприятии или остановке его деятельности на длительный период, совершении другими лицами особо тяжкого преступления, ответственность за которое предусмотрена в УК РФ в виде формального состава; и других общественно опасных последствиях»6.

В целом соглашаясь с критическими замечаниями по поводу исключения из квалифицированного состава халатности признака «иных тяжких последствий», отметим, что действующее законодательство особо крупный ущерб выделило в самостоятельный квалифицирующий признак, и он не может составлять содержание иных тяжких последствий. Однако есть случаи, когда помимо количественной составляющей ущерба (их размера) последствия включают нечто большее (например, от пожара, возникшего из-за халатности должностного лица, сгорела большая часть населенного пункта, причинен средней тяжести вред здоровью многим людям, уничтожена большая часть заповедника и т.п.).К тяжким последствиям также можно отнести помимо вышеперечисленного наступление техногенного или экологического бедствия, чрезвычайной экологической ситуации; срыв исполнения поставленных высшим командованием задач; создание угрозы безопасности государства, катастрофы или аварии; длительное снижение уровня боевой готовности и боеспособности воинских частей и подразделений; срыв выполнения боевой задачи; вывод из строя боевой техники; иные последствия, свидетельствующие о тяжести причиненного вреда.

Этот и другие приведенные выше примеры показывают, что общественная опасность халатности, повлекшей последствия, которые можно оценить как тяжкие гораздо выше, чем у деяний, предусмотренных ч. 1 и ч. 11 ст. 293 УК РФ.Кроме того, из толкования тяжких последствий, предлагаемого Верховным Судом Российской Федерации применительно к ст. ст.285, 286 УК РФ и другим нормам уголовного закона, использующим данный термин (ст. 126, 131, 132 и др.), очевидно, что самоубийство потерпевшего рассматривается как альтернативное смерти иное тяжкое последствие.Однако действующая редакция ч. 2 ст. 293 УК РФ вынуждает правоприменителя расширительно толковать последствие в виде смерти, включая в него самоубийство потерпевшего.

Примеры этому есть в судебной практике7.Расширительное толкование свидетельствует о недостатке законодательной техники, возврат в содержание квалифицирующего признака иных тяжких последствий исключит данный недостаток.

Полагаем, что к существенному нарушению интересов личности, общества можно отнести также создание условий для совершения преступления другим лицом.Однако преступление преступлению рознь.Одно несет лишь потенциальную опасность, например, незаконный оборот оружия, наркотических средств, другое причиняет реальный вред.Если это тяжкий вред или смерть, то опасность такого преступления законодательно учтена, поскольку халатность квалифицируется по ч. 2 ст. 293 УК РФ.А если это иное тяжкое или особо тяжкое преступлений против личности, например, изнасилование или насильственные действия сексуального характера? Будет ли соответствовать общественной опасности такой халатности должностного лица квалификация по ч. 1 ст. 293 УК РФ, особенно если потерпевшим является несовершеннолетнее лицо? Полагаем, что нет.В связи с этим признание в качестве тяжких последствий создания условий для подобных преступлений, на наш взгляд, является обоснованным.

Важной сферой общественных отношений, уголовно-правовой охране которой уделяется особое внимание, является выполнение государственного оборонного заказа.С декабря 2017 г.законодатель предпринял шаги по дополнению УК РФ соответствующими умышленными должностными преступлениями – ст. ст.2854 и 2855 УК РФ.В последнее время, когда наша страна столкнулась с беспрецедентной агрессией НАТО и проводит специальную военную операцию на Украине, выполнение государственного оборонного заказа в полном объеме, качественно и в установленный срок приобретает особую значимость.Халатность должностного лица в данной сфере обладает, на наш взгляд, повышенной общественной опасностью по сравнению с общим составом, что должно быть учтено при дифференциации уголовной ответственности.Вопрос в том, каким образом это осуществить.Ориентиром в этом вопросе, на наш взгляд, должны служить ст.ст.285 и 2854 УК РФ.Сопоставив санкции норм в указанных статьях, мы видим, что законодатель существенное нарушение законных интересов общества и государства при выполнении государственного оборонного заказа не отнес к тяжким последствиям, то есть признал их, с одной стороны, менее общественно опасными, чем тяжкие последствия, но более общественно опасными, чем последствия, указанные в ч. 1 ст. 285 УК РФ.

Таким образом, в целях обеспечения дифференциации ответственности за халатность по степени общественной опасности последствий, связанных с причинением нематериального вреда, унификации построения норм о халатности с общими и специальными нормами о злоупотреблении должностными полномочиями считаем необходимым дополнить:

– ч.1.1 ст. 293 УК РФ квалифицирующим признаком «существенное нарушение охраняемых законом интересов общества или государства при выполнении государственного оборонного заказа»;

– ч. 2 ст. 293 УК РФ признаком «иные тяжкие последствия», под которыми следует понимать: самоубийство или покушение на самоубийство потерпевшего, причинение средней тяжести вреда здоровью многим людям, создание условий для совершения умышленного тяжкого или особо тяжкого преступления против половой свободы или половой неприкосновенности личности, последствия в виде крупных аварий и длительной остановки транспорта или производственного процесса, иного нарушения деятельности организации, массового заболевания людей или животных; наступление техногенного или экологического бедствия, чрезвычайной экологической ситуации; срыв исполнения поставленных высшим командованием задач; создание угрозы безопасности государства, катастрофы или аварии; длительное снижение уровня боевой готовности и боеспособности воинских частей и подразделений; срыв выполнения боевой задачи; вывод из строя боевой техники; иные последствия, свидетельствующие о тяжести причиненного вреда.

Не вполне удачной, на наш взгляд, является формулировка начала квалифицированного и особо квалифицированных составов халатности.

Так, ч. 1.1 ст. 293 УК РФ начинается со слов: «То же деяние», а ч. 2 и ч. 3 ст. 293 УК РФ: «деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи».Первый недостаток заключается в том, что слово «деяние» употребляется в единственном числе, тогда как основной состав халатности содержит два деяния: неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей.В других нормах, где основной состав включает альтернативные деяния, при формулировании квалифицированных составов используется слово «деяния».

Второй недостаток состоит в том, что в ч.ч.2 и 3 ст. 293 УК РФ упоминается лишь деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 293 УК РФ, что приводит к ошибочному выводу о том, что норма, предусмотренная ч. 11 ст. 293 УК РФ, может вменяться по совокупности с нормами, предусмотренными ч.ч. 2 и 3 ст. 293 УК РФ, при причинении одним деянием особо крупного ущерба и тяжкого вреда здоровью или смерти. Действительно, возможна ситуация, когда неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей, повлекло и особо крупный ущерб и тяжкий вред здоровью, либо смерть – есть признаки, указанные в ч. 11 и ч. 2 ст. 293 УК РФ.Однако эти нормы не находятся в разрешимой конкуренции, поскольку в ч. 2 ст. 293 УК РФ упоминается только деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 293 УК РФ, а термин «деяние» включает не только собственно действие или бездействие, но и последствия8.То есть нормы, предусмотренные ч. 2 или 3 ст. 293 УК РФ, являются квалифицированными только по отношению к норме, предусмотренной ч.1 ст. 293 УК РФ, а с нормой, предусмотренной ч. 11 ст. 293 УК РФ, должны применяться в описываемой ситуации в совокупности.Однако это противоречит сложившейся судебной практике и, видимо, замыслу законодателя.

В целях решения обозначенных проблем предлагаем в ч. 11 ст. 293 УК РФ слова: «То же деяние… » заменить на: «Те же деяния», а чч.2 и 3 ст. 293 УК РФ начинать с выражения: «Деяния, предусмотренные частями первой и первой со значком один, повлекшие...».

Второе направление совершенствования регламентации ответственности за халатность связано с изменением санкций норм, предусмотренных ч. 1 и ч. 1.1 ст. 293 УК РФ. Е.В. Царев в своем диссертационном исследовании обращал внимание на необходимость усиления санкций основного состава халатности, однако конкретных предложений в данном направлении не сформулировал9.

Согласно действующему законодательству санкции указанных норм предусматривают следующие виды наказаний.

Как мы видим, санкции указанных норм не содержат наказания в виде лишения свободы.Изучение зарубежного опыта стран постсоветского пространства показывает, что многие страны установили наказание в виде лишения свободы за основной состав халатности (Азербайджан, Казахстан, Молдова, Украина, Грузия, Беларусь).

Максимальный срок лишения свободы в разных странах варьируется от 6 месяцев до 5 лет, причем в Республиках Казахстан и Беларусь лишение свободы – безальтернативный вид наказания за основной состав халатности.Отметим, что в большинстве указанных стран (кроме Беларуси и Молдовы) последствия в основном составе – существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.Иные тяжкие последствия, к которым может быть отнесен крупный ущерб, вынесены в квалифицированный состав.Так, по УК Республики Казахстан причинение крупного или особо крупного ущерба включено в содержание тяжких последствий (ч. 4 ст. 3 УК РК), а следовательно максимальное наказание в этом случае выше (согласно ч. 2 ст. 371 УК РК оно составляет 4 года лишения свободы).В УК Молдовы и УК Республики Беларусь в основной состав халатности включены соответственно крупный и особо крупный ущерб, и максимальный срок лишения свободы составляет соответственно 2 года и 5 лет.

Считаем, что указанный зарубежный опыт является весомым, но не единственным аргументом в пользу дополнения санкций ч. 1 и ч. 1.1 ст. 293 УК РФ лишением свободы.Обратимся к практике рассмотрения судами уголовных дел об указанных видах халатности за последние 5 лет.Ее наглядно можно представить в следующих таблицах.

Таблица 1.Количество осужденных лиц к видам наказаний и освобожденных от уголовной ответственности по ч. 1 ст. 293 УК РФ (человек) в 2017-2022 гг10.

Таблица 2.Количество осужденных лиц к видам наказаний и освобожденных от уголовной ответственности по ч. 1.1 ст. 293 УК РФ (человек) в 2017-2022 гг11.

Согласно приведенным статистическим данным арест как вид наказания не применяется.Это связано с проблемами применения данного вида наказания в целом.Вместе с тем, исключение ареста из санкций норм о халатности было бы преждевременным, ввиду сохранения его в общей системе наказаний.

Наиболее строгим видом наказания, реально назначаемым по ч. 1 и ч.1.1 ст. 293 УК РФ, являются исправительные работы, причем нельзя сказать, что это самый распространенный вид наказания.Таковым является штраф.Следует отметить, что суды используют весь «диапазон» возможных размеров штрафа, предусмотренных санкциями.В связи с этим в части, касающейся штрафа, они не требуют корректировки.

Обращает на себя внимание значительная доля освобожденных от наказания лиц в общем числе осужденных за рассматриваемые преступления.Особенно она возросла в последние три года в случаях совершения халатности, повлекшей причинение особо крупного ущерба (оставляет не менее 50 %).

Значительно число лиц, освобожденных от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям.С 2018 г.оно превышает число осужденных лиц.

Наибольшее число лиц освобождается от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности: в 2022 г.их доля от общего числа освобожденных от уголовной ответственности лиц составила 79% (ч. 1 ст. 293 УК РФ), 97% (ч. 1.1 ст. 293 УК РФ).Число лиц, освобожденных в связи с истечением сроков давности значительно больше числа лиц, осужденных к реальным видам наказания.Так, в 2022 г.по ч. 1 ст. 293 УК РФ осуждено к реальному наказанию 67 человек, а освобождено на основании ст. 78 УК РФ – 95; по ч.1.1 ст. 293 УК РФ осуждено к реальному наказанию 8 человек, а освобождено на основании ст. 78 УК РФ – в 3,6 раз больше (29 человек).

Соответствует ли такая судебная практика общественной опасности халатности? Полагаем, что в случае причинения особо крупного ущерба, точно нет.Тем более, что нередко под халатностью маскируется злоупотребление должностными полномочиями (или иное недоказанное умышленное преступление).

Зачастую причинение ущерба и соответственно халатность должностных лиц выявляют не сразу, а спустя некоторое время в ходе ревизий, финансовых проверок.С момента совершения деяния может пройти более года, пока идет предварительное расследование, срок давности истекает.Получается, что закон предусматривает возможность ухода от ответственности.

Считаем, что санкция ч. 1.1 ст. 293 УК РФ должна содержать лишение свободы на срок свыше 3 лет, чтобы данное преступление относилось к категории средней тяжести.Ввиду того, что санкция ч. 2 ст. 293 УК РФ предусматривает до 5 лет лишения свободы, считаем правильным установить в санкции ч. 1.1 ст. 293 УК РФ наказание до 4 лет лишения свободы.Это исключит столь широкое применения ст. 78 УК РФ и позволит индивидуализировать ответственность, применив указанный вид наказания в случаях, когда ущерб в разы превышает минимальную границу особо крупного ущерба (7,5 млн.рублей).

Халатность, предусмотренная ч. 1ст.293 УК РФ, может, на наш взгляд, остаться преступлением небольшой тяжести.Однако санкция данной нормы должна предусматривать наказание в виде лишения свободы.Ведь речь идет о существенном нарушении гарантированных Конституцией РФ и федеральным законодательством прав и прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.Действующая санкция не способствует, на наш взгляд, достижению цели общего предупреждения.

По УК РСФСР 1960 г.санкция за халатность предусматривала наказание в виде лишения свободы на срок до трех лет.Можно ли сказать, что с изменением условий жизни общества привело к снижению общественной опасности халатности.Полагаем, что нет.

Совершенно согласны с высказыванием профессора A.И. Марцева: «... для общего предупреждения важно, чтобы уровень карательного воздействия соответствовал уровню преступности.

В настоящее время, когда уровень преступности резко поднялся (это очевидный факт), уровень карательного воздействия, закрепленный вновь принятым Уголовным кодексом, остался практически прежним.Отсюда говорить об эффективности общего предупреждения преступлений не представляется возможным»12.

Мы не претендуем на бесспорность предложения о сроке наказания в виде лишения свободы за простую халатность.Признавая роль формы вины в установлении размеров санкции, проведем аналогии с наказуемостью убийства и причинения смерти по неосторожности.Первое деяние наказывается до 15 лет лишения свободы, а второе до 2.Разница – почти в 8 раз.Если мы возьмем смежное с халатностью умышленное преступление – злоупотребление должностными полномочиями (наказывается до 4 лет лишения свободы), то применив ту же пропорцию, придем к выводу, что установление наказания за неквалифицированную халатность в виде лишения свободы на 6 месяцев, будет вполне обоснованным.

Итак, учитывая современный законодательный опыт стран постсоветского пространства, опыт советского уголовного законодательства в части, касающейся наказуемости халатности, а также пропорциональное соотношение срока лишения свободы за смежные преступления, отличающиеся формой вины, считаем возможным дополнение санкций норм, предусмотренных ч. 1 и ч. 11 ст. 293 УК РФ, лишением свободы на срок до 6 месяцев и до 4 лет соответственно. Указанное дополнение санкции, предусмотренной ч. 1.1 ст. 293 УК РФ, исключит широкое применение судами ст. 78 УК РФ и позволит индивидуализировать ответственность, применив указанный вид наказания в случаях, когда ущерб в разы превышает минимальную границу особо крупного ущерба (7,5 млн.рублей).

Обобщая предложения по совершенствованию нормы о халатности, предлагаем следующую редакцию ст. 293 УК РФ.

Статья 293.Халатность

1.Халатность, то есть неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей, вследствие недобросовестного отношения к службе или обязанностям по должности, если это повлекло по неосторожности причинение крупного ущерба или существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, –

наказывается ...(виды и размеры наказаний, указанные в санкции действующей нормы), либо лишением свободы на срок до шести месяцев.

1.1.Те же деяния, повлекшие по неосторожности существенное нарушение охраняемых законом интересов общества или государства при выполнении государственного оборонного заказа, либо причинение особо крупного ущерба, –

наказываются...(виды и размеры наказаний, указанные в санкции действующей нормы), либо лишением свободы до 4 лет.

2.Деяния, предусмотренные частями первой или первой со значком один, повлекшие по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью, смерть человека или иные тяжкие последствия, –

наказываются...

(санкция та же)

3.Деяния, предусмотренные частями первой или первой со значком один, повлекшие по неосторожности смерть двух или более лиц, –

наказываются...(санкция та же)

Примечание (без изменений).

Список использованных источников:

  1. Боковня А.Ю.Понятие, критерии дифференциации уголовной ответственности и вопросы ее реализации в Уголовном кодексе Российской Федерации // Ученые записки Казанского университета.2015.Том 157.Кн. 6. – С. 228-234.
  2. Кочерга В.А.Халатность: содержательные, компаративистские, правоприменительные аспекты: дис. ...канд.юрид.наук.по специальности 12.00.08.Краснодар: Кубанский государственный университет, 2017.204 с.
  3. Кругликов Л.Л.Проблемы теории уголовного права: избранные статьи (2000-2009 гг.).Ярославль: ЯрГУ, 2010.592 с.
  4. Лесниевски-Костарева Т.А.Дифференциация уголовной ответственности: теория и законодательная практика.М.: Норма, 1998.296 c.
  5. Марцев А.И.Общие вопросы учения о преступлении: монография.Омск: Изд-во Ом.юрид.ин-та МВД России, 2000.136 c.
  6. Тыняная М.А.Уголовно- правовая характеристика халатности: дис. ...канд.юрид.наук по специальности 12.00.08.Томск: Томский государственный университет, 2013.234 с.
  7. Царев Е.В.Уголовное законодательство об ответственности за халатность: история, современность, перспективы развития: дис. ...канд.юрид.наук по специальности 12.00.08.Нижний Новгород: Нижегор.акад.МВД России, 2009.252 с.
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 6
  • 7
  • 8
Проблемы и решения: 

многие законодательные изменения ст. 293 УК РФ касались именно квалифицирующих признаков

Как следует оценить указанные законодательные изменения и возможно ли дополнение ст. 293 УК РФ новыми квалифицирующими признаками?

Законодательное решение о замене тяжких последствий на тяжкий вред здоровью в ч. 2 ст. 293 УК РФ неоднозначно оценивается в научной литературе.

В целом соглашаясь с критическими замечаниями по поводу исключения из квалифицированного состава халатности признака «иных тяжких последствий», отметим, что действующее законодательство особо крупный ущерб выделило в самостоятельный квалифицирующий признак, и он не может составлять содержание иных тяжких последствий.

в целях обеспечения дифференциации ответственности за халатность по степени общественной опасности последствий, связанных с причинением нематериального вреда, унификации построения норм о халатности с общими и специальными нормами о злоупотреблении должностными полномочиями считаем необходимым дополнить:

– ч.1.1 ст. 293 УК РФ квалифицирующим признаком «существенное нарушение охраняемых законом интересов общества или государства при выполнении государственного оборонного »;

– ч. 2 ст. 293 УК РФ признаком «иные тяжкие последствия», под которыми следует понимать: самоубийство или покушение на самоубийство потерпевшего, причинение средней тяжести вреда здоровью многим людям, создание условий для совершения умышленного тяжкого или особо тяжкого преступления против половой свободы или половой неприкосновенности личности, последствия в виде крупных аварий и длительной остановки транспорта или производственного процесса, иного нарушения деятельности организации, массового заболевания людей или животных; наступление техногенного или экологического бедствия, чрезвычайной экологической ситуации; срыв исполнения поставленных высшим командованием задач; создание угрозы безопасности государства, катастрофы или аварии; длительное снижение уровня боевой готовности и боеспособности воинских частей и подразделений; срыв выполнения боевой задачи; вывод из строя боевой техники; иные последствия, свидетельствующие о тяжести причиненного вреда.

Не вполне удачной, на наш взгляд, является формулировка начала квалифицированного и особо квалифицированных составов халатности. Так, ч. 1.1 ст. 293 УК РФ начинается со слов: «То же деяние», а ч. 2 и ч. 3 ст. 293 УК РФ: «деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи». Первый недостаток заключается в том, что слово «деяние» употребляется в единственном числе, тогда как основной состав халатности содержит два деяния: неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей. В других нормах, где основной состав включает альтернативные деяния, при формулировании квалифицированных составов используется слово «деяния».

Второй недостаток состоит в том, что в ч.ч. 2 и 3 ст. 293 УК РФ упоминается лишь деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 293 УК РФ, что приводит к ошибочному выводу о том, что норма, предусмотренная ч. 11 ст. 293 УК РФ, может вменяться по совокупности с нормами, предусмотренными ч.ч. 2 и 3 ст. 293 УК РФ, при причинении одним деянием особо крупного ущерба и тяжкого вреда здоровью или смерти.

В целях решения обозначенных проблем предлагаем в ч. 11 ст. 293 УК РФ слова: «То же деяние… » заменить на: «Те же деяния», а чч. 2 и 3 ст. 293 УК РФ начинать с выражения: «Деяния, предусмотренные частями первой и первой со значком один, повлекшие...».

Второе направление совершенствования регламентации ответственности за халатность связано с изменением санкций норм, предусмотренных ч. 1 и ч. 1.1 ст. 293 УК РФ.

считаем возможным дополнение санкций норм, предусмотренных ч. 1 и ч. 11 ст. 293 УК РФ, лишением свободы на срок до 6 месяцев и до 4 лет соответственно.

Обобщая предложения по совершенствованию нормы о халатности, предлагаем следующую редакцию ст. 293 УК РФ.

Статья 293. Халатность

1. Халатность, то есть неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей, вследствие недобросовестного отношения к службе или обязанностям по должности, если это повлекло по неосторожности причинение крупного ущерба или существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, –

наказывается ... (виды и размеры наказаний, указанные в санкции действующей нормы), либо лишением свободы на срок до шести месяцев.

1.1. Те же деяния, повлекшие по неосторожности существенное нарушение охраняемых законом интересов общества или государства при выполнении государственного оборонного , либо причинение особо крупного ущерба, –

наказываются... (виды и размеры наказаний, указанные в санкции действующей нормы), либо лишением свободы до 4 лет.

2. Деяния, предусмотренные частями первой или первой со значком один, повлекшие по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью, смерть человека или иные тяжкие последствия, –

наказываются... (санкция та же)

3. Деяния, предусмотренные частями первой или первой со значком один, повлекшие по неосторожности смерть двух или более лиц, –

наказываются... (санкция та же)

Примечание (без изменений).

Zip_слово: 
халатность
Статус автора: 
Практикующий юрист
Отрасли: 
Особенная часть
Уголовное право
Описание статьи / тезисов
Публикуются: 
Статья
Тип статьи / тезисов: 
Теоретико-практическая
Article name /Название статьи (анг.): 
Improving the regulation of criminal liability for negligence
Аннотация: 
В статье автор рассматривает два основных направления совершенствования регламентации уголовной ответственности за халатность: ее дифференциацию с помощью квалифицирующих признаков – «существенное нарушение охраняемых законом интересов общества или государства при выполнении государственного оборонного заказа» и «иные тяжкие последствия», а также дополнения санкций норм, предусмотренных ч.1 и ч. 1.1 ст. 293 УК РФ, наказанием в виде лишения свободы на срок до 6 месяцев и до 4 лет соответственно.
Annotation/ Аннотация (анг.): 
In the article, the author considers two main directions for improving the regulation of criminal liability for negligence: its differentiation with the help of qualifying features – "a significant violation of the legally protected interests of society or the state in the execution of a state defense order" and "other grave consequences", as well as additions to the sanctions of the norms provided for in Part 1 and Part 1.1 of Article 293 of the Criminal Code of the Russian Federation, punishment in the form of imprisonment for up to 6 months and up to 4 years, respectively.
Направляется в редакцию: 
Журнал "Правовые технологии"
Статус статьи/тезисов: 
Публикуется впервые
Аватар пользователя Телигисова Софья Сармановна

Актуальные аспекты процесса взаимодействия следователя с органом дознания при расследовании уголовных дел

  • Текст
  • Кратко
  • Справка
  • Рецензии*

Процесс раскрытия преступлений нередко требует от следователя обращения к другим структурам для его оптимизации, в частности, к органам дознания.Органы дознания имеют определенные правовые и организационные возможности содействия следователю, закрепленные на законодательном уровне.Расследование преступлений не является только лишь задачей предварительного следствия.Содействие следователя с органами дознания в большинстве случаев является высокоинформативным, эффективным, приводящим к положительному результату в расследовании и раскрытии преступлений.1

Необходимо изучить непосредственно понятие «взаимодействие»: что оно под собой подразумевает.Взаимодействие – это базовая философская категория.В рамках рассматриваемого нами вопроса определение понятия «взаимодействие» близко к общему понимаю данного термина в русском языке.Если не углубляться в подробности, то взаимодействие представляет собой связь двух субъектов, процесс воздействия их друг на друга.Эта связь может быть опосредованной или не опосредованной, внутренней или внешней, а также приводить как к положительным, так и к отрицательным результатам.

Надо отметить, что в законодательстве определение понятия «взаимодействия» не представлено (можно полагать, что по той причине, что это базовая философская категория), но в юридической литературе классической считается точка зрения, согласно которой взаимодействие – это «основанная на законе, согласованная по цели, месту и времени деятельность независимых друг от друга в административном отношении органов, выражающаяся в наиболее рациональном сочетании присущих этим органам средств и методов (оперативно-розыскных, процессуальных и административных функций), используемых ими при расследовании преступлений.2 Получается, что взаимодействие в правовой среде носит опосредованный характер, является разновидностью внешней связи, прежде всего, двух или более физических лиц.

Рассмотрим, какие еще есть определения понятия «взаимодействие» в научной литературе в рамках изучаемой проблемы.Выбранные нами определения описывают один и тот же процесс, но в той или иной степени подробно, с указанием или отсутствием указания на те или иные составляющие взаимодействия следователя с органами дознания.М.Ю.Бекетов, анализируя ранее существующие определения термина «взаимодействие» в юридической литературе, приходит к выводу, что взаимодействие – это «основанная на законах и подзаконных нормативных правовых актах, согласованная по целям, задачам, месту и времени совместная деятельность, направленная на осуществление предварительного следствия по уголовным делам согласно уголовному судопроизводству».3 В данном определении делается акцент на том, что указанная совместная деятельность согласована по месту, времени, задачам, а также имеет конкретную правовую основу.

А.И.

Бастрыкин предлагает под взаимодействием следователя и органа дознания понимать «согласованную деятельность указанных субъектов при расследовании преступлений, осуществляемую согласно своим функциям, а также согласно установленным законом полномочиям, прибегая к использованию специальных знаний и технико-криминалистических средств для того, чтобы наиболее эффективно выполнить задачи уголовного судопроизводства».4 В данном определении автор акцентирует внимание на том, посредством чего осуществляется совместная деятельность следователя и органов дознания.Л.П.Плеснева рассматривает процесс взаимодействия следователя с органами дознания как совместную деятельность независимых друг от друга административных органов, основанную на законе и подзаконных нормативных актах.Данная деятельность направлена, согласно мнению ученого, на эффективное предупреждение, пресечение и раскрытие преступления, розыск обвиняемог.5 Л.П.Плеснева, таким образом, акцентирует внимание на том, что следователь и орган дознания являются независимыми друг от друга административными единицами.Однако, когда следователь начинает непосредственно взаимодействовать с органом дознания, он становится руководящим звеном, которому орган дознания обязан подчиняться.Следовательно, можно не согласиться с тем, что следователь и орган дознания являются независимыми друг от друга.Здесь необходимо уточнить, что независимы они друг от друга до того момента, как вступают во взаимодействие.

Е.Н.Арестова определяет взаимодействие как «взаимную помощь и взаимное содействие органов дознания и органов предварительного следствия, оказываемое в процессе расследования преступлений, что является залогом успешного решения задач уголовного судопроизводства как на этапе возбуждения уголовного дела, так и в ходе предварительного следствия».6 Автор наиболее четко очерчивает этапы возможного взаимодействия следователя и органов дознания.Е.Н.Арестова не использует в своем определении сочетания «деятельность» и «совместная деятельность», определяя взаимодействие как «взаимную помощь», «взаимное содействие».

Таким образом, во всех рассмотренных определениях авторы указывают на то, что взаимодействие следователя и органов дознания регламентируется законом и происходит с той целью, чтобы обеспечить наиболее эффективное расследование преступлений.

В нашем понимании взаимодействие следователя с органами дознания – это их совместная деятельность, регулируемая законом и имеющая своей целью обеспечение эффективного расследования и раскрытия преступлений.

Е.Н.Арестова отмечает, что некоторые авторы считают неверным именовать работу следователя с органом дознания взаимодействием, поскольку следователь является руководящим лицом, а положение органа дознания подчиненное.

Исследователи, придерживающиеся такой точки зрения, предлагают называть работу следователя с органом дознания соподчинением.7

В процессе раскрытия преступлений следователю отводится главная роль, он занимается производством процессуальных, следственных действий, а органы дознания приспособлены к выполнению оперативно-розыскных мероприятий.Содержание взаимодействия следователя с органом дознания обычно обусловливается следственной ситуацией.Выделяются две основные цели взаимодействия следователя с органами дознания: 1) установление виновных лиц, 2) установление события, механизма и последствий преступления.8

Рассмотрим подробно субъекты указанного взаимодействия: следователя и органы дознания.Согласно ст.38 УПК РФ следователь – это должностное лицо, уполномоченное в пределах компетенции осуществлять предварительное следствие по уголовного делу: возбуждать уголовные дела; принимать и передавать уголовные дела; направлять ход расследования; делать поручения органу дознания; обжаловать решение прокурора.В полномочия следователя входит взаимодействие с органом дознания, которое включает в себя: 1) передачу органом дознания обязательных для исполнения письменных поручений о проведении оперативно-розыскных мероприятий, производстве отдельных следственных действий, об исполнении постановлений о задержании, приводе, об аресте, о производстве иных процессуальных действий; 2) получение содействия при их осуществлении.

Обратимся к определению понятия «органы дознания».В п.24 ст.5 УПК РФ содержится следующее определение понятия «органы дознания»: «государственные органы и должностные лица, уполномоченные в соответствии с настоящим Кодексом осуществлять дознание и другие процессуальные полномочия».В ст.40 УПК РФ содержится перечень государственных органов и должностных лиц, обладающих статусом органа дознания: 1) органы внутренних дел РФ - территориальные, линейные, управления (отделы, отделения, пункты) полиции, а также другие органы исполнительной власти, которые наделены полномочиями по осуществлению оперативно-розыскной деятельности; 2) органы принудительного исполнения РФ; 3) начальники органов военной полиции Вооруженных Сил РФ, командиры воинских частей, соединений, начальники военных учреждений и гарнизонов; 4) органы государственного пожарного надзора федеральной противопожарной службы.

Е.Н.Арестова указывает на то, что все перечисленные госучреждения и должностные лица существуют для регулирования отдельных областей жизни: административной, хозяйственной, оборонной и других.Например, органы внутренних дел, прежде всего, должны заниматься охраной общественного порядка, функция органа дознания для них вторична.Функцию органа дознания указанные учреждения выполняют тогда, когда имеются предусмотренные законом основания для этого.

Когда такие основания существуют, перечисленные учреждения становятся субъектами уголовно-процессуальной деятельности9.

Юридические предпосылки для обладания статусом органа дознания: 1) создание госоргана исполнительной власти; 2) назначение лица на должность руководителя госоргана, упомянутого в УПК РФ; 3) наделение органа или должностного лица уголовно-процессуальными полномочиями; 4) наличие юридического факта необходимости осуществления уголовно-процессуальной деятельности.Органы дознания не всегда принимают участие в процессе расследования преступлений, а лишь тогда, когда следователь посчитает необходимым участие органов дознания в процессе следствия.

Только в случае наличия совокупности вышеуказанных предпосылок возможно приобретение госорганами и должностными лицами, указанными в ст.40 УПК РФ, статуса органа дознания.

При определении понятия «орган дознания», следует обратить внимание на некоторые определения и комментарии к этому термину исследователей.Так, профессор А.А.Чувилев считал верным под органом дознания понимать «систему государственных учреждений и должностных лиц, уполномоченных законодателем осуществлять в качестве органа дознания, отнесенную к их компетенции уголовно-процессуальную деятельность»10.Важным в этом определении является то, что органами дознания указанные в ст.40 УПК РФ должностные лица и учреждения могут считать только в том случае, если они осуществляют «отнесенную к их компетенции уголовно-процессуальную деятельность» в сфере уголовного судопроизводства.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что орган дознания – это не какое-либо определенное учреждение, существующие автономно, а целая система учреждений государственных и должностных лиц, указанных в ст.40 УПК РФ, обязанных в силу обстоятельств (юридических предпосылок) выступать как орган дознания.Следователь, взаимодействуя с органом дознания, может вести работу сразу с несколькими государственными учреждениями.

В случае, когда органом дознания является учреждение, возникает вопрос о том, с кем именно взаимодействует следователь, с каким физическим лицом, поскольку само ведомство не осуществляет уголовно-процессуальные действия.Обычно такое физическое лицо (дознавателя) назначает начальник органа дознания.Согласно п.17 ст.5 УПК РФ, начальник органа дознания – должностное лицо, возглавляющее соответствующий орган дознания, а также его заместитель.Назначенное лицо именуется дознавателем и осуществляет взаимодействие со следователем.Определять пределы уголовно-процессуальной компетенции начальника органа дознания следует, исходя из положений ст.40.2 УПК РФ.

Е.Н.Арестова отмечает, что такие понятия, как «орган дознания» и «начальник органа дознания» можно считать идентичными с точки зрения их уголовно-процессуальной компетенции.

Это связано с тем, что возлагаемые на орган дознания обязанности законодателем исполняются в первую очередь начальником дознания11.

В ч.3 ст.40 УПК РФ содержится перечень лиц, помимо следователя, которые могут возбудить уголовное дело и выполнять неотложные следственные действия: 1) капитаны морских судов и речных судов в дальнем плавании; 2) руководители геолого-разведочных партий и зимовок, начальники российских антарктических станций и сезонных полевых баз; 3) главы дипломатических представительств и консульских учреждений Российской Федерации.

Данные лица обладают возможностью возбуждать уголовное дело без участия непосредственно следователя, поскольку обычно они находятся в удаленных местах, где нет времени дожидаться следователя.Впоследствии уголовные дела передаются непосредственно следователю.

В связи с тем, что данный перечень лиц содержится в ст.40 УПК РФ, возникает возможность отнести их к органам дознания.Однако ввиду того, что законодателем данный перечень лиц выделен в отдельной части ст.40 УПК РФ, говорит о том, что все-таки органами дознания они не являются, а только, находясь на местах, удаленных от мест расположения органов дознания, могут столкнуться с необходимостью применения уголовно-процессуальных норм.

Рассмотрев какие именно органы могут называться органами дознания и в силу каких причин, целесообразно перейти к основным задачам взаимодействия следователя с органами дознания в процессе раскрытия преступлений: 1) взаимодействие следователя и органов дознания должно способствовать предупреждению и пресечению преступности; 2) следователь и органы дознания в своем взаимодействии должны обеспечивать объективное всестороннее расследование преступлений; 3) следователь и органы дознания в процессе взаимодействия не должны допускать промедления в обеспечении необходимых следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий; 4) взаимодействие следователя с органами дознания направлено, прежде всего, на то, чтобы вовремя изобличить преступника и привлечь его к уголовной ответственности; 5) задачей взаимодействия следователя с органами дознания является обеспечение возмещения вреда гражданам, пострадавших от действий преступников; 6) следователь и органы дознания должны в своем взаимодействии обеспечивать поиск лиц, уклоняющихся от органов предварительного следствия.

Резюмируя вышесказанное, следует отметить, что взаимодействие следователя с органами дознания рассматривается согласно общепринятому в юридической науке определению.Участниками анализируемого процесса взаимодействия являются следователь и непосредственно орган дознания, как правило, в лице дознавателя.При этом законодатель приводит случаи, когда в роли следователя могут выступать другие лица в силу определенных причин, что потребовало обозначить основные структуры, которые могут быть отнесены к органам дознания, и основные задачи взаимодействия следователя с органами дознания.

Список используемых источников:

  • Арестова Е.Н.Предварительное следствие в органах внутренних дел.Взаимодействие следователя с участниками уголовного судопроизводства: учебник и практикум для вузов / Е.Н.Арестова, А.С.Есина, П.В.Фадеев.М.: издательство «Юрайт», 2021.
  • Бахтеев Д.В., Драпкин Л.Я.Взаимодействие следователей с органами дознания и другими участниками расследования преступлений // Электронное приложение к Российскому юридическому журналу.2017.№ 3.
  • Бекетов М.Ю.Взаимодействие следователя органов внутренних дел с милицией при производстве предварительного следствия: дисс… М., 2003.
  • Криминалистика: учебник / под общ.ред.А.И.Бастрыкина.М., 2014.Т. II.С.32.
  • Плеснева Л.П.Формы взаимодействия следователя с органами дознания // Сибирский юридический вестник.2015.№.4.
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
Zip_слово: 
аспекты
Статус автора: 
Преподаватель
Отрасли: 
Уголовный процесс
Описание статьи / тезисов
Публикуются: 
Статья
Тип статьи / тезисов: 
Теоретико-практическая
Article name /Название статьи (анг.): 
Current aspects of the process of interaction between the investigator and the investigative agency during the investigation of criminal cases
Аннотация: 
В статье рассматриваются актуальные аспекты процесса взаимодействия следователя с органом дознания при расследовании уголовных дел
Annotation/ Аннотация (анг.): 

111

Направляется в редакцию: 
Журнал "Правовые технологии"
Статус статьи/тезисов: 
Публикуется впервые
Аватар пользователя Петухова Жанна Петровна

Приостановление предварительного следствия: некоторые проблемные вопросы

  • Текст
  • Кратко
  • Справка
  • Рецензии*

Солидаризируясь с мнением Е.В.Роговой, следует отметить, что «одной из актуальных задач современного государства является обеспечение экономического роста и экономической безопасности, включая защиту прав собственности, культурного развития общества, а также обеспечение и укрепление безопасности страны» [1, с.104].

Одной из основных целей предварительного следствия, по возбужденному уголовному делу, является защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений.Законодатель предусмотрел несколько вариантов принятия процессуальных решений по результатам расследования:

  • Направления уголовного дела с обвинительным заключением прокурору.
  • Прекращение уголовного дела (уголовного преследования).
  • Приостановление предварительного следствия в соответствии со ст.208 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее по тексту – УПК РФ).

Принимая решение о приостановлении уголовного дела, следователь обязан соблюдать порядок, условия, сроки и форму приостановления.Принять решение о приостановлении предварительного следствия уполномочен только следователь, который принял данное дело к своему производству и в процессе следствия достоверно доказал событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления).

Как свидетельствует анализ изученных уголовных дел, приостановленных по различным основаниям ч.1 ст.208 УПК РФ, не всегда представляется возможным выполнить требования, подлежащие доказыванию в соответствии со ст.73 УПК РФ.В зависимости от собранных доказательств по расследованному уголовному делу следователи принимают процессуальные решения.

Для успешного расследования, необходимо соблюдать методику расследования того или иного преступления.Верно, в этой связи отмечено Д.А.Степаненко, что «методика разрабатывается для её использования следователем в процессе расследования, она отчасти предопределяет направление расследования преступления и его перспективу» [2, с.151].

Как показывает следственная практика, интенсивное расследование по делу, где лицо совершившее преступление не установлено, осуществляется в первые две-три недели, после принятия уголовного дела следователем к производству.

Составляется план следственно-оперативных мероприятий, который утверждается и согласовывается соответствующими руководителями служб органов внутренних дел, с отражением конкретных мероприятий, сроков и исполнителей, разрабатываются версии, подлежащие проверке.

Направляется поручение в порядке п.4 ч.1 ст.38 УПК РФ, о проведении оперативно-розыскных мероприятий, производстве отдельных следственных действий.

Осматриваются следы, изъятые при осмотре места происшествия, по которым в дальнейшем, при необходимости, назначаются судебные экспертизы.

Потерпевшего знакомят с назначением и заключением эксперта.Дополнительно допрашивают потерпевшего.Если имеются свидетели или очевидцы данного преступления, то, соответственно, они также подлежат допросу.И более никаких процессуальных, в том числе следственных действий по уголовному делу не осуществляется.Следователь принимает пассивную позицию и ждет, когда истечет 2-х месячный срок предварительного следствия для составления постановления о приостановлении следствия.

Так, 22 января 2021 года возбуждено уголовно дело, по признакам преступления, предусмотренного ст.162 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее по тексту – УК РФ), по факту хищения сотового телефона.Потерпевшая П.при допросе подробным образом описала внешние признаки лица, совершившего в отношении нее преступление, описала даже особые приметы, татуировки на запястье правой руки, и пояснила, что может его опознать.Однако по описанию потерпевшей П.не составили фоторобот, не предъявили видеотеку, и как следствие, не провели опознание лица, не возместили ущерб, причиненный потерпевшей, и не вернули похищенное имущество.Следователем в процессе предварительного следствия направлено поручение об установлении и доставлении на допрос лицо, совершившее преступление и розыск похищенного имущества.Приобщен рапорт о проделанной работе, что лицо, совершившее преступление и похищенное имущество не установлено.Более ни процессуальных, ни следственных действий для установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, и похищенного имущества, не предпринято.

Другой пример из следственной практики.15 февраля 2021 года возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст.162 УК РФ, по факту хищения сотового телефона.Следователем своевременно направлены запросы в ломбарды, скупки, комиссионные магазины и сотовые компании.Истребованы ответы и установлено, что похищенным сотовым телефоном пользуется гражданин М.Следователем, незамедлительно вызван на допрос гражданин М.и, наладив с ним психологический контакт, сотовый телефон был возвращен потерпевшему, несмотря на то, что гражданин М.сотовый телефон уже реализовал на Центральном рынке.Несмотря на то, что лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, не установлено, предварительное следствие по делу было приостановлено по основанию, предусмотренному п.1 ч.1 ст.208 УПК РФ, однако похищенное имущество возвращено потерпевшему.

Эти и другие примеры показывают, что расследование уголовного дела приводит, казалось бы, к одному решению, но с разными последствиями.

Список использованных источников:

  • Рогова Е.В.Совершенствование системы обеспечения безопасности грузоперевозок на железнодорожном транспорте (криминологический аспект) Е.В. Рогова, О.В.Ивушкина, С.В.Пархоменко // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России.2021.№ 4.С.103-113.
  • Степаненко Д.А.Принципы построения общей методики расследования взяточничества и иных коррупционных преступлений / Д.А. Степаненко, Р.А. Степаненко // Криминалистика: вчера, сегодня, завтра.2020.№ 3.С.149-156.
  • 1
  • 2
Zip_слово: 
приостановление
Статус автора: 
Преподаватель
Отрасли: 
Уголовный процесс
Описание статьи / тезисов
Публикуются: 
Статья
Тип статьи / тезисов: 
Теоретико-практическая
Article name /Название статьи (анг.): 
Suspension of the preliminary investigation: some problematic issues
Аннотация: 
В статье рассмотрены проблемные вопросы, возникающие в процессе производства предварительного следствия, которые впоследствии приводят к принятию решения о приостановлении уголовного дела и не возмещение имущественного вреда, причиненного преступлением.
Annotation/ Аннотация (анг.): 
The article deals with problematic issues that arise in the process of conducting a preliminary investigation, which subsequently lead to a decision to suspend the criminal case and not compensate for property damage caused by the crime.
Направляется в редакцию: 
Журнал "Правовые технологии"
Статус статьи/тезисов: 
Публикуется впервые
Аватар пользователя Бициев Зелимхан Вахитович

Особенности правовой регламентации уголовной ответственности за уклонение от административного надзора в уголовном законодательстве стран ближнего зарубежья

  • Текст
  • Кратко
  • Справка
  • Рецензии*

Изучение зарубежного опыта правового регулирования института административного надзора за лицами, отбывшими наказание, и вопросов уголовной ответственности за уклонение от административного надзора, позволяет комплексно рассмотреть данный институт, сопоставить схожие и отличительные черты, а также выявить наиболее эффективные механизмы противодействия общественно-опасным преступным проявлениям.

В связи с исторической и культурной близостью Российской Федерации и стран бывшего СССР, именно данные страны представляют интерес для анализа вопросов уголовной ответственности за уклонение от административного надзора.Анализ зарубежного уголовного законодательства, регламентирующего применение мер административного надзора, за лицами совершившими преступление и особенностей уголовной ответственности за уклонение от прохождения такого надзора (контроля), позволяет констатировать, что в большинстве стран постпенитенциарный надзор используется как средство индивидуального предупреждения преступлений.В свою очередь, именно наличие в уголовном законе соответствующего состава преступления, предусматривающего уголовную ответственность за уклонение от административного (постпенитенциарного) надзора (контроля), позволяет реализовывать данный инструмент специальной превенции.

Используемые термины: административный надзор, постпенитенциарный надзор, постпенитенциарная пробация, рассматриваются как однопорядковые, так как, по существу, не меняют содержание данного института состоящего в осуществлении совокупности мер контроля за поведением лица, отбывшего наказание в целях проверки его исправления, недопущения повторения им противоправного поведения и оказания ему социальной помощи (ресоциализации)1.

Зачастую данная мера выражается не только в надзоре за поведением лиц, ранее совершивших преступление, но и в оказании им социальной помощи (ресоциализации).В связи с этим, осуществление надзора за указанными лицами может передаваться службам пробации (либо аналогичным по функциям).Например, УК Грузии, УК Армении.УК Азербаджанской республики не содержат специальных норм, предусматривающих уголовную ответственность за уклонение от административного надзора, а регламентируют уклонение от пробационного контроля как основание для отмены пробации и замены ранее назначенного наказания, не связанного с лишением свободы на иной вид наказания.

В странах, криминализующих уклонение лиц, находящихся под надзором, от предписанных им обязательств или ограничений, как правило, имеет ступенчатую (постепенную) криминализацию, реализуемую через институт административной преюдиции.При этом конструкция административной преюдиции как правило базируется на повторности нарушения в течении одного года.

Так, в ст.226 УК Узбекистана2 повторное нарушение установленных правил административного надзора лицом, ранее подвергнутым административному взысканию за аналогичное нарушение, образует состав преступления.Туркменистане и Белоруссии преступление образует нарушение предписаний в рамках превентивного надзора в третий раз (лицом, дважды привлеченным к административному взысканию в течении года).

Как правило криминализация затрагивает два самостоятельных способа уклонения: либо уклонение от надзора путем неприбытия к месту проживания, либо злостное неисполнение возложенных судом обязательств.

В то же время, конструкция административной преюдиции как правило не распространяется на неприбытие лицом к месту жительства после отбытия наказания в установленный срок.Несомненно, логика законодателя строится на опасности изначального отказа от устанавливаемого административного надзора.Однако, представляется, что с точки зрения криминализации данные формы преступного поведения должны быть приравнены.

В то же время УК Казахстана3, признает уклонением две формы поведения: 1) самовольное оставление поднадзорным места жительства или 2) неприбытие поднадзорного в течение пяти суток без учета выходных и праздничных дней к избранному месту жительства.Таким образом нарушение иных обязательств и ограничений, установленных в рамках административного надзора, остается за рамками рассматриваемого состава преступления.

Субъективные признаки уклонения характеризуются как правило указанием на злостность – дополнительно подчеркивающую умышленный характер деяния.В отношении же специальной цели – (с целью уклонения от такого надзора (ст.243 УК Туркменистана4), подходы отличаются.В некоторых случаях законодатель посчитал данный признак излишним (например, УК Казахстана), и соответственно не включил его в диспозицию.

В качестве позитивного опыта, заслуживающего внимания и интеграции в конструкцию состава ст.314.1 УК РФ можно рассматривать используемое в ст.341 УК Казахстана указание на временной промежуток, истечение которого позволяет рассматривать невыполнение лицом предписаний административного надзора как преступное.Данный срок по сути является неким демпфером, позволяющим учитывать как объективные трудности, связанные с выполнением отдельных предписаний, так и предоставляющим время на осмысление своего поведения лицу, освобожденному из мест лишения свободы и находящемуся в стрессовом состоянии.

Список используемых источников:

  • Абатуров А.И.Административный надзор за лицами, освобожденными из мест лишения свободы в законодательстве некоторых стран ближнего зарубежья и отечественном законе // Nb: Вопросы права и политики.2012.№ 2.С.1-24.
  • Астахова А.О.Уголовно-правовая характеристика уклонения от административного надзора или неоднократного несоблюдения установленных судом в соответствии с Федеральным законом ограничения или ограничений (ст.314.1 УК РФ): дис....канд.юрид.наук.Омск, 2017.
  • Василенко М.М.К вопросу определения конструктивных признаков состава преступления, предусмотренного ч.2 ст.314.1 УК РФ «Уклонение от административного надзора или неоднократное несоблюдение установленных судом в соответствии с федеральным законом ограничения или ограничений» // Евразийский юридический журнал.2017.№ 4.
  • 1
  • 2
Проблемы и решения: 

В странах, криминализующих уклонение лиц, находящихся под надзором, от предписанных им обязательств или ограничений, как правило, имеет ступенчатую (постепенную) криминализацию, реализуемую через институт административной преюдиции.

В качестве позитивного опыта, заслуживающего внимания и интеграции в конструкцию состава ст. 314.1 УК РФ можно рассматривать используемое в ст. 341 УК Казахстана указание на временной промежуток, истечение которого позволяет рассматривать невыполнение лицом предписаний административного надзора как преступное. Данный срок по сути является неким демпфером, позволяющим учитывать как объективные трудности, связанные с выполнением отдельных предписаний, так и предоставляющим время на осмысление своего поведения лицу, освобожденному из мест лишения свободы и находящемуся в стрессовом состоянии.

Zip_слово: 
административный надзор
Статус автора: 
Практикующий юрист
Отрасли: 
Общая часть
Уголовное право
Описание статьи / тезисов
Публикуются: 
Тезисы
Тип статьи / тезисов: 
Теоретико-практическая
Article name /Название статьи (анг.): 
Peculiarities of Legal Regulation of Criminal Liability for Evasion of Administrative Supervision in the Criminal Legislation of CIS Countries
Аннотация: 
В статье исследуются положения законодательства стран бывшего СССР, содержащих институт административного надзора за лицами, совершившими преступление (либо аналогичные институты   пробационный контроль, постпенитенциарный контроль и т.д.), а также устанавливающих уголовную ответственность за уклонение от такого надзора. В ходе сравнительного анализа автор выявляет положительные стороны регламентации указанного института в зарубежном уголовном законодательстве, рассматривает значимые признаки составов преступлений и предлагает механизм совершенствования уголовной ответственности за уклонение от административного надзора в рамках отечественного законодательства.
Annotation/ Аннотация (анг.): 
The article examines the provisions of the legislation of the countries of the former USSR, containing the institution of administrative supervision of persons who have committed a crime (or similar institutions of probationary control, post-penitentiary control, etc.), as well as establishing criminal liability for evading such supervision. In the course of a comparative analysis, the author reveals the positive aspects of the regulation of this institution in foreign criminal legislation, considers significant features of the elements of crimes and proposes a mechanism for improving criminal liability for evading administrative supervision within the framework of domestic legislation.
Направляется в редакцию: 
Журнал "Правовые технологии"
Статус статьи/тезисов: 
Публикуется впервые
Аватар пользователя Бахур Олег Иванович

Дифференциация уголовной ответственности и наказания посредством привилегированных признаков составов преступлений в Уголовном кодексе Республики Беларусь

  • Текст
  • Кратко
  • Справка
  • Рецензии*

Привилегирующие признаки состава преступления можно определить как признаки состава преступления, которые свидетельствуют о значительно пониженной, относительно основного состава, общественной опасности деяния, используемые законодателем для конструирования менее опасной разновидности деяний и для определения в законе новых пределов наказуемости, ослабленной санкции по сравнению с установленной в основном составе преступления.

Привилегирующие обстоятельства устанавливаются законодателем и относятся к признакам состава преступления1, правовая природа привилегирующих признаков определяется тем, что они входят в совокупность признаков состава преступления и обладают характерными для него чертами, влияют на уголовно-правовую оценку содеянного, существенным образом изменяют санкцию в сторону уменьшения, относительно общего типового наказания, предусмотренного за общее типовое преступление2.

Так, например, за совершение убийства, предусмотренного ст.139 УК Республики Беларусь, являющегося общим типовым преступлением против жизни, санкцией предусматривается наказание в виде лишения свободы на срок от шести до пятнадцати лет.В санкциях же статей, предусматривающих привилегированные составы убийства, предусматривается наряду с лишением свободы и более мягкий вид наказания – ограничение свободы, при этом максимальный срок лишения свободы может составить пять лет.Таким образом, привилегирующие признаки применяются законодателем для конструирования менее опасной разновидности деяний, что позволяет установить в законе новые пределы наказуемости, произвести смягчение санкции.Вместе с тем важно отметить, что привилегированные признаки не являются конститутивными признаками типового преступления, т.е.не являются криминообразующими признаками общественно опасного деяния.Поэтому привилегирующие признаки не могут рассматриваться отдельно от основного (типового) состава преступления.Признаки привилегированного состава преступления наряду с признаками основного состава являются признаками состава и служат основанием уголовной ответственности, определяя уголовную противоправность деяния определенного вида.

В научной литературе по уголовному праву в качестве основной функции привилегирующих признаков называется функция дифференциации уголовной ответственности, что находит свое отражение в ряде предметных институтов Уголовного кодекса3 (например, предметный институт преступлений против жизни и здоровья, имеет юридические конструкции основного, квалифицированного и привилегированного составов убийства, а также умышленного причинения тяжкого телесного повреждения).

Посредством привилегирующих признаков законодатель вводит в элементы состава преступления факторы, определяющие наряду с наличием общественной опасности, еще и ее степень4.

Так определяется существенное изменение уровня общественной опасности как самого деяния, так и лица, его совершившего, по сравнению уровнем, закрепленным с использованием признаков основного состава.Однако привилегированные признаки носят «локальный», а не универсальный характер, являясь юридически значимыми только для преступлений определенного вида, либо же только для отдельных составов преступлений.Так, например, признаки «мать», «ребенок», время – период родов или непосредственное их окончание, в диспозиции ст.140 УК Беларуси (убийство матерью новорожденного ребенка) характерны в качестве смягчающих наказание обстоятельств только для определенного вида преступления – убийства.При этом привилегирующие признаки, введенные в состав преступления, изменяют его квалификацию, появляется новая санкция, что влечет за собой дифференциацию наказания.

Анализ привилегированных составов преступлений показывает отсутствие системного единообразного подхода законодателя к использованию данного средства дифференциации уголовной ответственности.Например, такие обстоятельства, исключающие преступность деяния, как необходимая оборона (ст.34 УК) и причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст.35 УК), в Уголовном кодексе Беларуси учтены в качестве привилегирующих признаков таких привилегированных составов преступлений, как убийство при превышении пределов необходимой обороны (ст.143 УК), убийство при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ст.143 УК).Вместе с тем, схожие обстоятельства, исключающие преступность деяния, такие, как крайняя необходимость (ст.36 УК), деяние, связанное с риском (ст.39 УК), исполнение приказа или распоряжения (ст.40 УК), а также обстоятельства физического или психического принуждения, имеющие схожую правовую природу, необоснованно не были использованы законодателем для дифференциации уголовной ответственности в сторону ее смягчения.

Дискуссионным в уголовном праве является вопрос об унификации смягчающих (отягчающих) ответственность обстоятельств и привилегирующих (квалифицирующих) признаков состава преступления.Позиция законодателя по этому вопросу четко определена в ч.3 ст.63 УК, которая содержит запрет на учет смягчающего обстоятельства, предусмотренного статьей Особенной части УК в качестве признака преступления, как обстоятельства, смягчающего ответственность виновного.

При этом, полагаем обоснованной идею о возможности включения в главу 19 Особенной части УК Республики Беларусь «Преступления против жизни и здоровья» новых привилегированных составов преступлений против жизни и здоровья на основе таких привелигирующих признаков, как:

  • превышение пределов крайней необходимости;
  • совершение общественно опасного посягательства под влиянием физического или психического принуждения, вследствие которого лицо сохраняло возможность руководить своими действиями;
  • совершение общественно опасного посягательства при нарушении условий обоснованного риска.

Представляется, что УК Республики Беларусь имеет резерв по дальнейшей дифференциации уголовной ответственности посредством моделирования новых привилегированных составов.

Например, полагаем обоснованным выделение ряда привилегированных составов, включающих привилегирующие обстоятельства, составляющие элементы мотивационной деятельности субъекта.

Возможно формулирование привилегированного состава кражи по признаку ее совершения вследствие тяжелого личного материального положения или близких виновному лиц. При этом поместить его можно в одну из частей ст.205 УК, соглашаясь с тезисом, выдвинутым А.Ю. Булановым, о целесообразности создании самостоятельной «смягченной» (привилегированной) части статьи, предусматривающей типовое преступление, при моделировании привилегированных составов5.Кроме того, неправильное понимание истинных интересов службы виновным лицом могло бы лечь в основу формулирования привилегированного состава такого преступления, как принуждение к даче показаний (ст.394 УК), совершенное вследствие ложно понятых интересов службы.

Таким образом, отметим, что в доктрине уголовного права не выработана единая система факторов, лежащих в основе привилегирующих признаков составов преступлений, кроме того регламентация указанных признаков в Особенной части Уголовного кодекса Республики Беларусь не носит системного характера.Законодатель должен стремиться к максимальной дифференциации уголовной ответственности и наказания непосредственно в уголовном законе.И одним из таких средств дифференциации выступают привилегирующие признаки, используемые для конструирования менее опасной разновидности деяний.

Значение привилегирующих признаков состоит в том, что они позволяют градировать типовое наказание, отражая в законе характерную (существенно пониженную) степень общественной опасности, для установления в санкциях статей УК адекватных мер уголовной ответственности, соответствующих пониженной степени общественной опасности.

Привилегирующие признаки, являясь средством дифференциации уголовной ответственности, не могут отождествляться со средствами индивидуализации наказания. Их необходимо отграничивать от обстоятельств смягчающих ответственность, предусмотренных ст.63 УК Республики Беларусь, которые, воздействуя на степень общественной опасности, служат средством индивидуализации наказания в рамках санкции статьи Особенной части, а в определенных законом случаях позволяют выйти за пределы санкции для снижения срока (размера) наказания.

Еще одним существенным свойством привилегирующих признаков является то, что они носят производный характер, т.е.конкретизируют содержание признаков основного (типового) состава преступления, снижая характер или степень его общественной опасности.

В доктрине уголовного права в качестве специальных критериев, на основе которых возможно выделение привилегирующих признаков и осуществление с их помощью процесса моделирования привилегированных составов, выделяют: характер и степень общественной опасности содеянного; криминологическую характеристику преступления и личности лица, его совершившего; соответствие привилегирующих признаков характеру содеянного либо одновременно преступлению и личности преступника.

Список использованных источников:

  • Буланов А.Ю.Роль смягчающих обстоятельств при квалификации преступлений и назначении наказания.М.: «Камерон», 2005.272 с.
  • Кругликов Л.Л.Генезис правовой природы обстоятельств дела, смягчающих и отягчающих наказание // Вопросы совершенствования уголовно-правовых мер борьбы с преступностью.Свердловск, 1983.С.7-14.
  • Кругликов Л.Л., Васильевский А.В.Дифференциация ответственности в уголовном праве.СПб.: Юридический центр Пресс, 2002.300 с.
  • Трайнин А.Н.Общее учение о составе преступления.М.: Госюриздат, 1957.С.363.
  • 1
  • 2
  • 3
Проблемы и решения: 

Анализ привилегированных составов преступлений показывает отсутствие системного единообразного подхода законодателя к использованию данного средства дифференциации уголовной ответственности. Например, такие обстоятельства, исключающие преступность деяния, как необходимая оборона (ст. 34 УК) и причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 35 УК), в Уголовном кодексе Беларуси учтены в качестве привилегирующих признаков таких привилегированных составов преступлений, как убийство при превышении пределов необходимой обороны (ст. 143 УК), убийство при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ст. 143 УК). Вместе с тем, схожие обстоятельства, исключающие преступность деяния, такие, как крайняя необходимость (ст. 36 УК), деяние, связанное с риском (ст. 39 УК), исполнение приказа или распоряжения (ст. 40 УК), а также обстоятельства физического или психического принуждения, имеющие схожую правовую природу, необоснованно не были использованы законодателем для дифференциации уголовной ответственности в сторону ее смягчения.

При этом, полагаем обоснованной идею о возможности включения в главу 19 Особенной части УК Республики Беларусь «Преступления против жизни и здоровья» новых привилегированных составов преступлений против жизни и здоровья на основе таких привелигирующих признаков, как:

  • превышение пределов крайней необходимости;
  • совершение общественно опасного посягательства под влиянием физического или психического принуждения, вследствие которого лицо сохраняло возможность руководить своими действиями;
  • совершение общественно опасного посягательства при нарушении условий обоснованного риска.

полагаем обоснованным выделение ряда привилегированных составов, включающих привилегирующие обстоятельства, составляющие элементы мотивационной деятельности субъекта. Возможно формулирование привилегированного состава кражи по признаку ее совершения вследствие тяжелого личного материального положения или близких виновному лиц.Кроме того, неправильное понимание истинных интересов службы виновным лицом могло бы лечь в основу формулирования привилегированного состава такого преступления, как принуждение к даче показаний (ст. 394 УК), совершенное вследствие ложно понятых интересов службы.

Привилегирующие признаки, являясь средством дифференциации уголовной ответственности, не могут отождествляться со средствами индивидуализации наказания.

Еще одним существенным свойством привилегирующих признаков является то, что они носят производный характер, т.е. конкретизируют содержание признаков основного (типового) состава преступления, снижая характер или степень его общественной опасности.

Zip_слово: 
Привилегирующие признаки составов преступлений
Статус автора: 
Преподаватель
Отрасли: 
Особенная часть
Уголовное право
Описание статьи / тезисов
Публикуются: 
Статья
Тип статьи / тезисов: 
Теоретико-практическая
Article name /Название статьи (анг.): 
Differentiation of criminal liability and punishment by the means of privileged features of the Corpus delicti in the Criminal Code of the Republic of Belarus
Аннотация: 
В тезисах автор рассматривает вопрос о правовой природе и месте привилегирующих признаков составов преступлений, как средства дифференциации уголовной ответственности, в системе всех средств дифференциации уголовной ответственности.
Annotation/ Аннотация (анг.): 
In the theses, the author considers the question of the legal nature and place of the privileged features of the Corpus delicti, as a means of differentiating criminal liability, in the system of all means of differentiating criminal liability.
Направляется в редакцию: 
Журнал "Правовые технологии"
Статус статьи/тезисов: 
Публикуется впервые
Аватар пользователя Реутская Елена Александровна

Общественная опасность и построение норм Уголовного кодекса Республики Беларусь

  • Текст
  • Кратко
  • Справка
  • Рецензии*

Законодательная техника построения уголовно-правовых норм, закрепляющих круг преступных деяний, зависит в первую очередь от социально-экономических процессов, которые происходят в обществе.Запрет любого преступления является социально обусловленным, поскольку оно способно причинить существенный вред общечеловеческим ценностям.В соответствии со ст.11 Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее – УК) преступление определяется через его общественную опасность (материальный признак преступления) и наличие признаков, предусмотренных УК (формальный признак).

Обращаясь к общественной опасности как базовому признаку преступления, отметим, что она положена в основу построения целого ряда институтов уголовного права.Так, общественная опасность определяет категорию преступления и критерии малозначительности деяния.В ч. 1 ст. 12 УК закреплено, что преступления в зависимости от характера и степени общественной опасности подразделяются на преступления, не представляющие большой общественной опасности, менее тяжкие, тяжкие и особо тяжкие.Ст.ст. 28-29 УК, раскрывающие понятие невменяемости и уменьшенной вменяемости, также упоминают «фактический характер и общественную опасность действия», а ст.ст.34-35 УК используют понятие «общественно опасное деяние».Ст.62 УК, закрепляющая общие подходы к назначению наказания, при определении вида и размера справедливого наказания предписывает суду учитывать характер и степень общественной опасности совершенного преступления.Ст.70 УК «Назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление» позволяет суду в исключительных случаях учитывать ряд обстоятельств, которые существенно уменьшают степень общественной опасности деяния и позволяют назначить более мягкое наказание.Утрата деянием или лицом общественной опасности является основанием для освобождения лица от уголовной ответственности (ст. 87 УК).Общественная опасность также является инструментом воплощения в жизнь такого признака преступления, как наказуемость, определяя соразмерную совершенному деянию меру уголовной ответственности.Построение санкций статей Особенной части УК также основано на общественной опасности.Следовательно, построению согласованной системы уголовно-правовых норм предшествует определение содержания и методики измерения общественной опасности.

Как показывает анализ норм Общей и Особенной частей УК, категория «общественная опасность» применяется для определения преступления, деяния, обстоятельств, исключающих преступность деяния, учитывается при принятии решения о виде и размере подлежащего применению наказания, для освобождения от уголовной ответственности и в ряде других случаев. Несмотря на важность категории «общественная опасность» в уголовном праве, ее понятие и методика измерения не были закреплены на законодательном уровне и являются актуальным направлением исследования в уголовном праве.

Под общественной опасностью традиционно понимается способность деяния причинить существенный вред охраняемым уголовным законом общественным отношениям.

Однако относительно методики измерения общественной опасности в научной литературе не было сформировано однозначной точки зрения, в связи с чем, представляется целесообразным проанализировать различные авторские концепции.

Например, И.А.Солодков выделил два критерия измерения общественной опасности преступления: качественный уровень причиненного вреда и степень злонамеренности лица, его причинившего1.В.П. Нажимов предложил измерять общественную опасность преступления исходя из содержания санкции статьи Особенной части уголовного закона.При этом он отметил, что предложенная методика может работать только в том случае, если изначально санкции отражают реальную общественную опасность преступления2.Однако А.Б.Сахаров полагает, что во всех институтах, составах и санкциях уголовного закона нет последовательного проведения идеи единой дифференциации преступлений по степени их тяжести по санкциям, в связи с чем общественная опасность как объективная категория уголовного права не может быть поставлена в зависимость от уголовно-правовых санкций3, которые определяются произвольно (в науке уголовно права отсутствуют правил законодательной техники построения санкций с учетом иерархии объектов уголовно-правовой охраны).По мнению Ю.Д.Блувштейна, общественную опасность преступления возможно измерить методом экспертных оценок4.Однако при использовании метода экспертных оценок неизбежен определенный субъективизм, т.к.результаты напрямую зависят от уровня правосознания и профессиональной компетентности респондентов.

Д.О.Хан-Магомедов рассматривал методику измерения общественной опасности преступления в контексте авторской методики сравнительной оценки тяжести уголовных наказаний, суть которой заключается в определении «индекса жесткости судебной репрессии», рассчитываемого с помощью математических формул5.Однако, как справедливо отмечалось в научной литературе, методика Д.О.Хан-Магомедова отражает общественную опасность конкретного преступления, а не общественную опасность преступлений одного вида, описанных в диспозиции конкретной статьи Особенной части уголовного закона.

В Республике Беларусь общепринятой является методика определения степени общественной опасности с учетом категорий, закрепленных в ст. 12 УК и на основании границ санкций статей Особенной части УК.Определение характера общественной опасности происходит на основании измерения ценности объекта уголовно-правовой охраны.Для определения ценности объекта, который подвергся посягательству, следует обратиться к санкции, формирование которой законодателем в некоторых случаях происходит без учета реальных социальных процессов, происходящих в обществе.Во избежание обозначенной проблемы формированию санкций статей Особенной части должно предшествовать измерение общественной опасности преступления на основании ценности объекта уголовно-правовой охраны.

Определить меру справедливого наказания за совершенное преступление без определения его общественной опасности затруднительно.Необходимо первоначально определить иерархию ценностей, которые образуют в совокупности объект уголовно-правовой охраны, затем с использованием инструментария измерить общественную опасность преступлений, а в последующем сформировать систему санкций УК с учетом деления преступлений на категории.При этом содержание каждой санкции статьи Особенной части УК должно соответствовать одной категории преступлений (см.напр.санкцию ч.1 ст.294 УК, которая предусматривает возможность применения лишения свободы «на срок до семи лет», в которой предусмотренное наказание объединяет фактически три категории преступлений, размывая общественную опасность).

На основании изложенного можно сделать вывод о том, что подходы к определению общественной опасности необходимо изменить, т.к.отсутствие законодательного определения общественной опасности затрудняет измерение общественной опасности конкретного преступления и отнесение его к одной конкретной категории.

Список использованной литературы:

  • Солодков И.А.Общественная опасность преступления и ее уголовно-правовое измерение: дис....канд.юрид.наук по специальности 12.00.08.Саратов, 2013.223 с.
  • Нажимов В.П.Справедливость наказания – важнейшее условие его эффективности // Вопросы организации суда и осуществления правосудия в СССР.Калининград: Изд-во Калининградского гос.ун-та, 1973.Вып.2.С. 3-11.
  • Сахаров А.Б.О классификации преступлений // Вопросы борьбы с преступностью.ВНИИ проблем укрепления законности и правопорядка.М.: Юрид.лит., 1971.Вып.17.С.42–54.
  • Блувштейн Ю.Д.Об оценке степени общественной опасности преступлений // Вопросы борьбы с преступностью.ВНИИ проблем укрепления законности и правопорядка.М.: Юрид.лит., 1972.Вып.15.С.24-41.
  • Хан-Магомедов Д.О.Методика сравнительной оценки тяжести уголовных наказаний // Вопросы борьбы с преступностью.ВНИИ проблем укрепления законности и правопорядка.М.: Юрид.лит., 1972.Вып.15.С.42-53.
  • 1
  • 2
  • 3
Проблемы и решения: 

Несмотря на важность категории «общественная опасность» в уголовном праве, ее понятие и методика измерения не были закреплены на законодательном уровне и являются актуальным направлением исследования в уголовном праве.

Однако относительно методики измерения общественной опасности в научной литературе не было сформировано однозначной точки зрения, в связи с чем, представляется целесообразным проанализировать различные авторские концепции.

Во избежание обозначенной проблемы формированию санкций статей Особенной части должно предшествовать измерение общественной опасности преступления на основании ценности объекта уголовно-правовой охраны. Определить меру справедливого наказания за совершенное преступление без определения его общественной опасности затруднительно. Необходимо первоначально определить иерархию ценностей, которые образуют в совокупности объект уголовно-правовой охраны, затем с использованием инструментария измерить общественную опасность преступлений, а в последующем сформировать систему санкций УК с учетом деления преступлений на категории. При этом содержание каждой санкции статьи Особенной части УК должно соответствовать одной категории преступлений

Zip_слово: 
общественная опасность
Статус автора: 
Преподаватель
Отрасли: 
Особенная часть
Уголовное право
Описание статьи / тезисов
Публикуются: 
Тезисы
Тип статьи / тезисов: 
Теоретическая
Article name /Название статьи (анг.): 
Public danger and the construction of the norms of the Criminal Code of the Republic of Belarus
Аннотация: 
В тезисах автор рассматривает вопрос о влиянии общественной опасности как базовой категории на основные институты уголовного права. Отмечает, что законодатель не всегда учитывает реальную ценность объекта уголовно-правовой охраны при формировании санкций. Предлагает разработать научно обоснованный инструментарий измерения общественной опасности преступления.
Annotation/ Аннотация (анг.): 
In the thesis the author considers the issue of the impact of public danger as a basic category on the main institutions of criminal law. The fact that the legislator does not always take into account the real value of the object of criminal law protection when forming sanctions is noted. The development of scientifically based tools for measuring the public danger of crime is proposed.
Направляется в редакцию: 
Журнал "Правовые технологии"
Статус статьи/тезисов: 
Публикуется впервые
Аватар пользователя Ильин Илья Сергеевич

Исследование последствий демонстративно-протестной преступности

  • Текст
  • Кратко
  • Справка
  • Рецензии*

Системный подход в криминологии предполагает исследование криминальных феноменов в общем контексте социальных отношений и процессов.При этом такое исследование, разумеется, не может содержательно и хронологически ограничиваться лишь анализом тех обстоятельств, которые привели к совершению преступления как единичного факта или детерминируют преступность как массовый социальный феномен.Преступность, сама по себе порожденная социальными обстоятельствами, закономерно становится частью социального ландшафта, влияя как на порождающие ее детерминанты, так и детерминируя новые социальные отношения и последствия.Эти генетические свойства преступности, ее способность порождать социальные последствия, заслуживает отдельного и самостоятельного изучения, недостаток которого сегодня, способен оказать мощный отрицательный эффект уже завтра.

Необходимость акцентирования внимания на последствиях преступности в процессе реализации уголовной и криминологической политики признается исследователями уже достаточно давно.Отечественные авторы более тридцати лет назад утверждали, что «борьба с социальными отклонениями должна вестись с учетом того вреда, который они причиняют или способны причинить обществу»1.Однако, несмотря на всю теоретическую и прикладную значимость исследования социальных последствий преступности, в отечественной криминологии им уделяется явно недостаточное внимание, да и сама эта тема, насколько позволяет судить анализ криминологической библиографии, после некоторого всплеска исследовательского интереса2, постепенно утратила свою привлекательность.Это вполне объяснимо с учетом отсутствия реальных результатов таких исследований, их все большая теоретизированность, и невозможность использования в практической деятельности.

Такое положение вещей не может быть признано удовлетворительным.Мониторинг и оценка социальных последствий преступности (равно как и иных форм отклоняющегося поведения) должны находиться в поле постоянного внимания криминологов, способствуя как адекватной оценке самой преступности, так и разрабатываемых в целях ее предупреждения профилактических и правовых мер.Кроме того, как представляется, нуждается в модернизации и сама теория социальных последствий преступности, прежде всего, в связи с учетом достижений критической криминологии, акцентирующей внимание на релятивном, конвенциональном характере самой преступности и девиантности, характерных для демонстративно-протестной преступности.

Согласно классическому определению понятия социальных последствий преступности, которое было сформулировано М.М.Бабаевым, «социальные последствия преступности – это реальный вред, причиняемый преступностью общественным отношениям, выражающийся в совокупности причинно связанных с преступным поведением прямых и косвенных, непосредственных и опосредованных негативных изменений (ущерб, урон, потери, убытки и т.п.), которым в конечном счете подвергаются социальные (экономические, нравственные, правовые и др.) ценности, а также совокупность экономических и иных издержек общества, связанных с организацией борьбы с преступностью и социальной профилактикой преступлений»3.

В той или иной степени эта формула – «последствия преступности есть вред» - воспроизводится и в иных научных сочинениях.

Оспорить взгляд на последствия преступности как на негативные изменения в социальной среде, с одной стороны, весьма затруднительно, хотя бы потому что сама преступность признается явлением нежелательным и опасным.Но, с другой стороны, надо признать очевидное: преступность может мыслиться негативным явлением лишь в рамках существующей системы норм и ценностей, с позиций которых оцениваются и ее последствия.Однако учитывая, что границы преступного в известной степени условны и конвенциональны, такая однозначность и категоричность в оценке последствий преступности не может возводиться в ранг непререкаемого методологического требования, особенно в тех ситуациях, когда речь идет об исследовании преступности, в той или иной степени связанной или направленной на изменение или опровержение существующих норм и ценностей.Замена одних социальных стандартов иными стандартами в процессе и посредством девиантологических практик (их расширения, допущения и официального признания) может рассматриваться как «типичный» или «стандартный» вектор социальной динамики.С этой точки зрения оценка социальных последствий девиантности (и преступности как ее разновидности), осуществляемая с некоторым временным лагом, может дать совершенно иные результаты.Представляется, что исследование социальных последствий преступности с акцентом исключительно на их негативное содержание существенным образом ограничивает представления как о самих этих последствиях, так и о ценности соответствующей информации для разработки профилактических программ. По этой причине в последующем изложении не отрицая позиции, составляющей мейнстрим в криминологической теории, мы позволим себе все же несколько отойти от нее, с тем чтобы создать более полное представление обо всех социальных последствиях преступности, развивающейся в связи с социальным протестом.

В качестве общего предварительного теоретико-методологического замечания необходимо также вновь отметить тесную связь исследуемой нами демонстративно-протестной преступности с самим феноменом социального протеста, а следовательно, и тесную связь социальных последствий преступности и протестной активности.Связь эта сама по себе может составить предмет отдельного анализа.С одной стороны, преступления и иные формы нарушения общественного порядка во время протестных акций могут рассматриваться как следствие, продолжение протеста или как ответ на меры, направленные к недопущению, контролированию или подавлению протестной акции.В этом отношении демонстративно-протестная преступность сама по себе вполне может оцениваться в качестве негативного социального последствия протеста.

Но с другой стороны (и этот аспект для нас важнее), преступления является частью протестных акций, их содержательным компонентом.С этой точки зрения последствия преступности выступают частью последствий протеста, а последствия протеста могут восприниматься как часть последствий демонстративно-протестной преступности.Здесь, конечно, необходим более тонкий анализ: социальные последствия преступности и социальные последствия протеста далеко не всегда и не во всех отношениях могут рассматриваться с позиций соотношения части и целого.Не все позитивные социальные изменения, связанные с протестом, могут быть приписаны преступлениям, которые его сопровождают, равно как не все негативные следствия демонстративно-протестной преступности причинно связаны с протестом.Поэтому от исследователя требуется, с одной стороны, дифференциация анализа, но с другой стороны, в тоже самое время интегрированный анализ всего комплекса социальных изменений, которые вызваны протестом и преступностью.

И еще одно предварительное замечание.Оно касается структуры социальных последствий.В литературе, как правило, этот вопрос рассматривается в общем порядке, безотносительно вида преступности, последствия которой должны быть исследованы.Вполне справедливо при этом утверждается, что в структуру социальных последствий преступности входят: последствия зарегистрированных и латентных преступлений, прямые и косвенные социальные последствия, ближайшие и отдаленные, экономические, политические и социально-психологические последствия4.Однако такой подход в известном смысле является «обезличенным», предполагающим, что все социальные последствия преступности отражаются на обществе в целом.В этом, безусловно, есть своя правда.Но не вся.Для более детального представления о последствиях преступности, как нам представляется, следует ввести еще один критерий их дифференциации – субъекта, который испытывает на себе эти последствия в первую очередь. Дело в том, что последствия преступности, если использовать образное сравнение, расходятся в социальном пространстве как «круги по воде».Последствия конкретного преступления, группы родственных посягательств, преступности как целого причиняют последовательно вред конкретным жертвам, определенным социальным институтам, социуму, государству, международному сообществу.Это обстоятельство не просто нельзя игнорировать в методологическом отношении, напротив, оно должно стать основой для исследования.При этом очевидно, что в отличие от анализа процессов детерминации преступности, построенного на дедуктивной основе, исследование социальных последствий преступности целесообразно вести в обратном, индуктивном отношении – по принципу от частного к общего, от последствий конкретных преступлений к последствиям преступности как целого, а в содержательном отношении – от последствий осязаемых, имеющих некоторые физические, наблюдаемые показатели (в виде вреда личности, собственности и т.д.), к последствиям неосязаемым, но при этом не менее реальным и значимым, - социально-психологическим и социально-политическим.

С учетом полученных выводов, можно говорить о том, что найдена «точка опоры», опираясь на которую в дальнейших изысканиях будут представлены результаты криминологического анализа последствий демонстративно-протестной преступности, построенного на дедуктивной основе, по принципу от частного к общего, от ближайших физических и экономических последствий конкретных преступлений к отдаленным социально-психологическим, социально-политическим и социально-правовым последствиям преступности как целого.

Список используемых источников:

  • Кудрявцев В.Н., Кудрявцев Ю.В., Нерсесянц В.С.Социальные отклонения.Введение в общую теорию.М.: Юрид.лит., 1984.С.121.
  • Клейменов М.П.Преступные последствия как криминологическая проблема // Уголовно-правовые средства борьбы с преступностью.Межвузовский сборник научных трудов.Омск: Изд-во Ом.ВШМ МВД СССР, 1983.С.31-36.
  • Сидоров В.В.Криминологическое изучение влияния негативных последствий социальных противоречий на преступность: автореф.дис....канд.юрид.наук.М., 1986.22 c.
  • Бабаев М.М., Афанасьева О.Р.Социальные последствия и цена преступности.М.: ВНИИ МВД России, 2012.
  • Цена преступности (методология ее определения) / под ред.Н.А. Лопашенко.М.: Юрлитинформ, 2014.
  • Бабаев М.М.Криминологическая характеристика последствий социально-демографических процессов // Вопросы борьбы с преступностью.М.: Юрид.лит., 1977.№ 27.С.36-50.
  • Бабаев М.М.Социальные последствия преступности.М.: Акад.управ.МВД СССР, 1982 // Российский криминологический взгляд.2007.№ 2.С.68.
  • Афанасьева О.Р.Социальные последствия преступности: понятие, признаки, показатели // Общество и право.2013.№ 3.С.185.
  • Сабитов Р.А.Криминологические проблемы исследования последствий преступности // Юридическая наука и правоохранительная практика.2014.№ 4.С.76-77.
  • Лунеев В.В.Социальные последствия, жертвы и цена преступности // Государство и право.2009.№ 1.С.36-56.
  • Афанасьева О.Р.К вопросу о соотношении социальных последствий преступности и цены преступности в криминологической литературе // Вестник академии права и управления.2013.№ 30.С.34-40.
  • 1
  • 2
  • 3
Проблемы и решения: 

нуждается в модернизации и сама теория социальных последствий преступности, прежде всего, в связи с учетом достижений критической криминологии, акцентирующей внимание на релятивном, конвенциональном характере самой преступности и девиантности, характерных для демонстративно-протестной преступности.

Представляется, что исследование социальных последствий преступности с акцентом исключительно на их негативное содержание существенным образом ограничивает представления как о самих этих последствиях, так и о ценности соответствующей информации для разработки профилактических программ.

Для более детального представления о последствиях преступности, как нам представляется, следует ввести еще один критерий их дифференциации – субъекта, который испытывает на себе эти последствия в первую очередь.

Zip_слово: 
социальные последствия
Статус автора: 
Практикующий юрист
Описание статьи / тезисов
Публикуются: 
Статья
Тип статьи / тезисов: 
Теоретическая
Article name /Название статьи (анг.): 
Consideration of the consequences of demonstrative protest crime
Аннотация: 
В статье уточнены и модернизированы исходные положения теории социальных последствий преступности. Обосновано, что демонстративно-протестная преступность, с одной стороны, сама по себе может оцениваться в качестве негативного социального последствия протеста, но с другой стороны, при содержательном единстве протеста и преступности, их совокупные последствия могут рассматриваться в качестве единого массива социальных изменений.
При этом, последствия демонстративно-протестной преступности не могут оцениваться в качестве исключительно негативных общественных трансформаций; принимая во внимание конвенциональность границ преступности и специфику феномена протеста, одним из ее последствий может выступать трансформация социальных ценностей и стандартов как типичное проявление социальной динамики.
Annotation/ Аннотация (анг.): 
The article clarifies and modernizes the initial provisions of the theory of the social consequences of crime. It has been proven that demonstrative protest crime, on the one hand, in itself can be assessed as a negative social consequence of the protest, but on the other hand, with the substantive unity of protest and crime, their cumulative consequences can be considered as a single array of social changes, including from the point of view of the ratio of "part and whole".
The consequences of demonstrative protest crime cannot be assessed as exclusively negative social transformations; taking into account the conventional nature of the boundaries of crime and the specifics of the phenomenon of protest, one of its consequences may be the transformation of social values and standards as a typical manifestation of social dynamics.
Направляется в редакцию: 
Журнал "Правовые технологии"
Статус статьи/тезисов: 
Публикуется впервые
Аватар пользователя Коваленко Полина Валентиновна

Убийство матерью новорожденного ребенка: латентность и меры по ее снижению

  • Текст
  • Кратко
  • Справка
  • Рецензии*

По данным Судебного Департамента при Верховного Суде Российской Федерации, за последние пять лет число осужденных за преступление, ответственность за которое предусмотрена ст. 106 УК РФ, не превышало 50 человек, при этом наблюдается тенденция его к снижению.

Между тем, есть основания считать, что убийства матерью новорожденного ребенка являются преступлениями с высоким уровнем латентности, причем не только в России, но и во всем мире.

Так, отечественные криминологи также утверждают, что исследуемые нами преступления являются высоко латентными1.По утверждению Лукичева О.В.«темное число» детоубийств определяется как соотношение 1:102.Исследуя ответы на вопрос 100 школьниц старших классов г.Воронежа о том, известны ли им случаи убийств новорожденных, Антонян Ю.М., Гончарова М.В., Кургузкина Е.Б.установили, что 63% респонденток ответили утвердительно.При этом 50% из них заявили, что работникам правоохранительных органов не было известно об этих случаях.Из 100 опрошенных несовершеннолетних, содержащихся в Новооскольской воспитательной колонии, 50% респонденток ответили, что им известны случаи убийства женщинами своих новорожденных детей.Подобные же результаты были получены названными авторами при проведенном нами анонимном анкетировании 100 осужденных Вологодской женской исправительной колонии: 50% утверждают, что им известны случаи детоубийств, а 22% из них заявили о том, что подобные случаи были скрыты от органов правопорядка3.

Детоубийство считается малораспространенным преступлением, но с учетом его характеристик — отсутствие свидетельства о рождении, никто другой не может знать о существовании ребенка, а значит, и о пропавшем без вести человеке — оно остается латентным4.

По утверждению С.Алдера и К.Полка, которое нашло отражение в исследовании ООН об убийствах детей во всем мире5, точно определить уровень неонатицидов6 сложно, потому что о смерти новорожденного часто не сообщается, а от маленьких трупов можно легко избавиться7.

По данным иностранных исследователей, матери, совершившие убийство новорожденных, были в основном молодыми незамужними женщинами, не страдающими серьезными психическими расстройствами, у которых была нежелательная беременность8.Авторы исследования утверждают, что часто в газетных сообщениях описываются подавленные и пристыженные молодые женщины, которые рожают в одиночестве дома, скрывающие свою нежелательную беременность.

Примечательно, что рождение ребенка вне медицинской организации и не постановка беременной женщины на учет – обязательные атрибуты детоубийства и в России9.

Исследование, проведенное в Финляндии за период с 1960 по 2009 год, показало, что за этот 50-летний период произошло существенное снижение.Таким образом, уровень детоубийств снизился с 11,2 на 100 000 населения в соответствующей возрастной группе в 1960-х годах до 1,4 на 100 000 человек в 2000-х годах.

На протяжении всего исследуемого периода типичным виновником детоубийства была молодая мать, основным мотивом совершения преступления которой была нежелательная или непризнанная беременность.Снижение уровня детоубийств объяснялось рядом факторов, которые снизили мотивацию и возможности для совершения убийств детей в Финляндии.Эффективной политикой снижения уровня убийств детей является увеличение медикализации репродукции человека (выделено нами – П.К.), включая роды, что означает, что матерям рекомендуется рожать в больнице – и создание всеобъемлющей системы охраны здоровья детей10.

В 2016 году уровень детоубийств в Финляндии, по данным того же исследования, составлял менее 0,2 на 100 000 населения.Вероятно, это коррелируется с тем, что Финляндия возглавляет список самых счастливых стран мира11.

Итак, медикализация репродукции человека может выступать сильным сдерживающим детоубийства фактором.Как обстоят дела с этим аспектом в Российской Федерации? Под медикализацией пониматся создание условий для репродукции человека в медицинских организациях.

В России предпринимались попытки по увеличению числа женщин, вставших на учет.Так, улучшение материально-технической базы женских консультаций и учреждений родовспоможения способствовало повышению качества диспансерного наблюдения беременных женщин и детей.Число женщин, вставших на учет по беременности в ранние сроки, возросло на 12,4% (с 75,3% в 2005 году до 84,6% в 2012 году).Доля женщин, не состоявших под наблюдением в женской консультации, сократилась на 48,4% (с 3,68% в 2005 году до 1,90% в 2012 году)12.

В 2020 году, например, в Омской области на достаточном уровне оставалось качество диспансерного наблюдения беременных женщин.Доля беременных женщин, поступивших под наблюдение по беременности в женские консультации до 12 недель, в 2020 году составила 95,7 процента (2019 год – 95,6 процента, в Российской Федерации – 88 процентов)13.

Изложенное выше позволяет нам предположить, что медикализация репродукции человека, в том числе увеличение числа беременных женщин, встающих на учет в медицинские организации на ранних сроках беременности, как мера, которая должна разрабатываться на межотраслевом и межведомственном уровнях, будет способствовать снижению числа детоубийств не только в России, но и, как показывает международный опыт, во всем мире.

Список использованных источников:

  • Alder C.and Polk K.Child Victims of Homicide.Cambridge: Cambridge University Press, 2001.
  • Friedman S.H., Resnick P.J.Neonaticide: Phenomenology and considerations for prevention // International Journal of Law and Psychiatry.2009.Volume 32.Issue 1.
  • Klier C.M., Amon S., Putkonen H.et al.Repeated neonaticide: differences and similarities to single neonaticide events // Arch Womens Ment Health.2019.№ 22.
  • UNODC, Global Study on Homicide 2019.Vienna, 2019.p.27
  • Антонян Ю.М., Гончарова М.В., Кургузкина Е.Б.Убийство матерью новорожденного ребенка: уголовно-правовые и криминологические проблемы // Lex russica.2018.№ 3.
  • Карасова А.Л.Убийство матерью новорожденного ребенка: Теоретико-прикладные аспекты ответственности по ст.106 УК РФ: автореф.дис.… канд.юрид.наук.Ростов-на-Дону.2003.
  • Кто возглавил список самых счастливых стран мира в 2022 году // URL: https://style.rbc.ru/life/6234749c9a7947d4767137e9 (дата обращения 23.01.2023).
  • Лукичев О.В.Уголовно-правовая и криминологическая характеристика детоубийства.СПб, 1997.
  • Трясоумов М.А.Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка: ст. 106 УК РФ: автореф.дис.… канд.юрид.наук.Екатеринбург.2000.
  • 1
  • 2
Проблемы и решения: 

По данным Судебного Департамента при Верховного Суде Российской Федерации, за последние пять лет число осужденных за преступление, ответственность за которое предусмотрена ст. 106 УК РФ, не превышало 50 человек, при этом наблюдается тенденция его к снижению.

Между тем, есть основания считать, что убийства матерью новорожденного ребенка являются преступлениями с высоким уровнем латентности, причем не только в России, но и во всем мире.

медикализация репродукции человека, в том числе увеличение числа беременных женщин, встающих на учет в медицинские организации на ранних сроках беременности, как мера, которая должна разрабатываться на межотраслевом и межведомственном уровнях, будет способствовать снижению числа детоубийств не только в России, но и, как показывает международный опыт, во всем мире.

Zip_слово: 
ст. 106 УК РФ
Статус автора: 
Практикующий юрист
Отрасли: 
Особенная часть
Уголовное право
Описание статьи / тезисов
Публикуются: 
Статья
Тип статьи / тезисов: 
Теоретико-практическая
Article name /Название статьи (анг.): 
Murder by a mother of a newborn child: latency and measures to reduce it
Аннотация: 

Несмотря на низкий показатель убийств матерью новорожденного ребенка, который находит отражение в данных судебной статистики, исследуемое преступление является высоко латентным. Латентность детоубийства – характерный признак этого преступления не только в России, но и во всем мире, одной из причин чего является низкий уровень медикализации населения. Утверждается, что увеличение числа женщин, вставших на учет в медицинскую организацию на ранних сроках беременности, будет способствовать снижению числа детоубийств.

Annotation/ Аннотация (анг.): 
Despite the low rate of murders by the mother of a newborn child, which is reflected in the data of judicial statistics, the crime under study is highly latent. The latency of infanticide is a characteristic feature of this crime not only in Russia, but throughout the world, one of the reasons for which is the low level of medicalization of the population. It is argued that an increase in the number of women registered with a medical organization in the early stages of pregnancy will help reduce the number of infanticide.
Направляется в редакцию: 
Журнал "Правовые технологии"
Статус статьи/тезисов: 
Публикуется впервые
Ленты новостей