По словам Рудольфа Иеринга, «Цель есть творческая сила всего права, нет правового положения, которое не было бы обязано своим происхождением какой-либо цели».Аналогичного мнения придерживался и Д. А. Керимов: «Цель является исходным пунктом и двигательной силой волевой деятельности и одновременно направляющим фактором в этой деятельности...Всякая деятельность имеет определенную цель.Деятельность, лишенная цели, бесцельна, бессмысленна».
Фактически цель выступает в роли идеального образа результата, предмета стремления того или иного действия.С точки зрения психологии именно «цель является основанием деятельности, а основание самой цели лежит вне деятельности – в системе человеческих потребностей».При этом на втором месте в иерархии человеческих потребностей после физиологических (жажда, голод и т.д.) стоит потребность в безопасности – отсутствии страха, тревоги, стремлении к состоянию защищенности (в том числе и от преступных посягательств).В свою очередь, именно «ценности определяют диапазон возможных вариантов решений сложных жизненных проблем» (способ удовлетворения потребностей), в том числе и проблему противодействия совершению преступлений, которая, со всей очевидностью, может и должна решается не только с помощью наказания, но и иными средствами.
Рассматривая психологические предпосылки применения мер уголовно-правового воздействия, необходимо упомянуть учение А. Шюца о двух категориях мотивов, побуждающих к действию, выражающемуся в том числе и в применении мер государственно-правового воздействия.«Мотив потому что» (because motiv) и «мотив для чего» (in order to motive) выступают своего рода обобщением индивидуальной причинности.«Первый соотносится с прошлым и может быть назван поводом, причиной действия.Второй соотносится с будущим и тождественен объекту, или цели, для осуществления которой само действие является следствием».Если же данные первопричины сопоставлять с мерами уголовно-правового характера, то наказание порождается мотивом «потому что» и назначается за совершенное преступление, а иные меры обусловлены мотивом «для чего» и применяются, в большей степени, для достижения определенной утилитарной цели.
В перспективе применение любой меры государственного принуждения, вне зависимости от конкретной формы её проявления, направлено на урегулирование общественных отношений в целом.Применительно же к уголовно-правовому воздействию данной целью выступает защита общественных отношений и предупреждение преступлений (ст. 2 УК РФ).Однако достижение указанных целей не может происходить само по себе, оно достигается только благодаря действию норм права и применению конкретных мероприятий (мер) – правоограничений либо организационных действий.
При этом введение в закон какой-либо меры воздействия (состоящей в своей основе в правоограничениях) всегда обусловлено конкретной целью, ради которой она вводилась и должна применяться.
А.Шюц, изучая структуру и социальную природу человеческих действий, отмечал, что «невозможно понять назначения инструмента без знания цели, которой он служит», которая по сути и «оправдывает» её существование, а также находится в диалектическом взаимодействии с перспективными целями всей отрасли права.Таким образом, непосредственная (ближайшая) цель той либо иной меры является существенным признаком, определяющим механизм (способ) воздействия на членов общества (правонарушителей).Данное свойство вполне обоснованно может и должно выступать в качестве признака, систематизирующего все меры уголовно-правового воздействия, в том числе и наказание.
Так, С. В. Максимов выделяет помимо конечной цели уголовного права, промежуточную – цель уголовной ответственности – и ближайшие – цели мер уголовно-правового воздействия.Аналогичным образом Г. В. Назаренко предлагает делить цели принудительных мер медицинского характера на медицинские и правовые (юридические).При этом медицинские цели («излечение» либо «улучшение психического состояния» психически больных лиц) он относит к ближайшим задачам, а цель правового характера (предупреждение совершения ими новых общественно опасных деяний) – к перспективным.Таким образом, достижение целей всего правового регулирования происходит благодаря достижению целей конкретной отрасли права (в том числе и уголовного), которые в свою очередь достигаются только посредством достижения непосредственных (ближайших) целей мер правового воздействия.
Однако в настоящее время в уголовном законодательстве отсутствует четкая система целей как отдельных мер уголовно-правового воздействия, так и самостоятельных институтов уголовного права.
Необходимость не только теоретического, но и практического (законодательного) деления целей, стоящих перед различными мерами уголовно-правового воздействия, подтверждается результатами проведенного опроса.Так, из 40 опрошенных преподавателей кафедр уголовного права и криминологии при ответе на вопрос: «Какие цели должны преследоваться в первую очередь при применении иных мер уголовно-правового характера (мер медицинского характера, воспитательного воздействия, конфискации имущества, условного осуждения и т.д.)?» – 87,7% респондентов считают, что это специальные цели, свойственные только данным мерам, – излечение, воспитание, восстановление имущественного положения, стимулирование правомерного поведения и т. д.
Из числа 150 опрошенных следователей ОВД и следственного комитета при прокуратуре по Омской и Новосибирской областям аналогичный ответ дали 83% респондентов.Только 17% (12,3% – из числа преподавателей) считают, что иным мерам уголовно-правового характера свойственны цели, идентичные целям наказания, – восстановление социальной справедливости, исправление лица и предупреждение совершения лицом новых преступных деяний (ч. 2 ст. 43 УК РФ).
Представляется, что определение непосредственных целей мер уголовно-правового характера позволит воспринимать весь механизм уголовно-правового воздействия как самостоятельное системное образование, состоящее из совокупности различных мер, каждая из которых направлена на достижение свойственных только ей непосредственных (ближайших) целей.
При этом непосредственные цели иных мер уголовно-правового характера не совпадают с непосредственными целями наказания.
Предупреждение преступлений и защита общественных отношений, как перспективная цель наказания, вне зависимости от его конкретного содержания, достигается только посредством восстановления социальной справедливости.В. В. Мальцев по данному вопросу приходит к выводу, что «предупреждение преступлений по степени своей достижимости более отдалено от мер уголовно-правового характера, чем восстановление справедливости».
Само по себе предупреждение преступлений не происходит, оно является лишь следствием общепредупредительного (и специально-предупредительного) эффекта от применения конкретных правоограничений, равных по своей тяжести совершенному преступлению, то есть результатом восстановления социальной справедливости.Так, назначение лицу штрафа, обязательных, исправительных работ либо смертной казни за совершение преступления не содержит в себе специальных инструментов исправления лица, однако предупреждение преступлений достигается именно благодаря свершению акта восстановления социальной справедливости, когда задействуется механизм общего предупреждения.
Е.Т.Байльдинов отмечает, что «в иерархии целей наказания проблема восстановления социальной справедливости является главной.Общество в первую очередь должно осознавать торжество справедливости при вынесении наказания.Именно это является важнейшим общественным интересом и потребностью.Все остальные цели наказания являются производными от главной цели – восстановления социальной справедливости».В действительности именно справедливое наказание оказывает должное воспитательное воздействие и является залогом к исправлению осужденного.Несмотря на то, что и наказание, и иные меры имеют общее предназначение, нигде в законе не указывается, что они являются взаимозаменяемыми средствами воздействия, однако в теории уголовного права преобладает мнение, что иные меры уголовно-правового характера как минимум способствуют, а в некоторых случаях и предназначаются для достижения целей именно уголовного наказания.На наш взгляд, данная позиция не вполне соответствует действительности и ведет к смешению принципиально различных механизмов уголовно-правового воздействия.
Так, ни применением мер медицинского характера, ни с помощью условного осуждения данная цель достигнута быть не может, а соответственно тезисы о взаимозаменяемости мер либо возможности достижения целей наказания при помощи иных мер уголовно-правового характера являются необоснованными.Каждая мера предназначается для достижения своих непосредственных целей и не может быть связана ни с наказанием, ни с другими мерами, они лишь могут совпадать по времени либо следовать друг за другом.
«Совпадение» же их предназначения происходит лишь в отдаленной перспективе и выражается в общей направленности на защиту общества и предупреждение преступлений.Однако назначаемое наказание не преследует, да и не может по своей сути преследовать цели, свойственные иным мерам уголовно-правового характера.Так, даже самое справедливое наказание не может поощрить лицо за правомерное постпреступное поведение либо же излечить от психического заболевания, а также восстановить материальные (экономические) отношения, нарушенные в результате совершения преступления.В свою очередь, иные меры, не входящие в систему наказания, назначаются не за совершение преступления, а для достижения иных социально полезных (утилитарных) целей.
Ряд мер уголовно-правового воздействия, содержащихся в УК РФ, применяются фактически не в целях восстановления социальной справедливости, а в целях устранения причин и условий, способствующих совершению преступления.Подобные меры уголовно-правового характера не связаны с наказанием – актом восстановления социальной справедливости, и предназначены для недопущения совершения конкретным лицом, уже совершившим преступление и являющимся «социально-опасным», новых общественно опасных деяний.В теории уголовного права они именуются «мерами безопасности» или «мерами социальной защиты».Эти правоограничения, вызванные потребностью общества защитить своих членов, препятствующие совершению преступления, как правило, даже не относят к формам реализации уголовной ответственности.Применение подобных мер всегда связывается с действием источника повышенной опасности и является соразмерным (адекватным) степени опасности данного источника, вероятности наступления неблагоприятных последствий и размеру потенциального вреда (значимости охраняемого объекта).Причем источником данной опасности могут выступать не только механизмы либо животные, техногенные либо природные условия, но и физические лица, обладающие особыми психическими свойствами (связанными с заболеванием либо возрастом) либо требующие особо «бережного» обращения (например, несовершеннолетние).
К подобным мерам относят принудительные меры медицинского характера и воспитательного воздействия.Объединение их в одну группу происходит именно из-за схожести непосредственных целей – необходимости устранить (нейтрализовать) условие, способствующее совершению преступлений.Так, в соответствии со ст. 97 УК РФ, принудительные меры медицинского характера применяются «в целях излечения больного либо улучшения его психического состояния».Принудительные меры воспитательного воздействия, исходя из содержания ст. ст.91, 92 УК РФ, назначаются для исправления несовершеннолетнего путем оказания на него воспитательного воздействия.
И те, и другие меры направлены на осуществление социально полезной деятельности (лечение, воспитание), в результате которой устраняется состояние лица, опасное для него самого либо окружающих.По достижении же указанной цели отпадает и необходимость в дальнейшем их применении, так как достигаются «конечные цели уголовного права», то есть предупреждение преступлений.Об этом свидетельствует, к примеру, основание прекращения принудительных мер медицинского характера, которое в соответствии с ч. 3 ст. 102 УК РФ происходит в случае «изменения психического состояния лица, при котором отпадает необходимость в применении ранее назначенной меры».
Другая цель, не упомянутая прямо в тексте УК РФ, – стимулирование правомерного поведения осужденных, достигаемая посредством специфического набора уголовно-правовых средств (мер), отличных от задействованных в рамках методов принуждения либо угрозы (устрашения).По замечанию В.М.Баранова, особенность этих норм заключается в том, что лицо не обязывается, а побуждается к достижению полезного результата.
Такие меры уголовно-правового воздействия, как отсрочка отбывания наказания (ст. 82 УК РФ), условное осуждение (ст. 73 УК РФ) и условно-досрочное освобождение (ст. 79 УК РФ), деятельное раскаяние (ст. 75 УК РФ) и примирение с потерпевшим (ст.76 УК РФ), не относящиеся к числу наказаний, предназначены в первую очередь для стимулирования правомерного поведения лица, совершившего преступление.Например, мерами «поощрения к осужденным, достигшим успехов в исправлении» называет условно-досрочное освобождение С.Я. Улицкий.И.А. Тарханов также рассматривает данный институт как «поощрение социально желательного поведения осужденных».
Так, выполнение матерью (либо отцом) обязанностей по воспитанию ребенка и правомерное поведение (не совершение преступлений) является условием неприменения уголовного наказания (ст. 82 УК РФ).Осуществление лицом, совершившим преступление, действий, направленных на примирение с потерпевшим, заглаживание своей вины, возмещение причиненного ущерба, также является условием того, что в отношении него не будут применены карательные меры (ст. ст. 75, 76 УК РФ).Наибольшее распространение в правоприменительной практике получили такие поощрительные меры, как условное осуждение и условно-досрочное освобождение, в рамках которых исполнение лицом в период испытательного срока определенных обязательств выступает в роли стимула к правомерному поведению лица и основного средства воздействия на него.
Само по себе существование в уголовном законе оснований освобождения от ответственности, отсрочки наказания либо освобождения от его отбывания, которые требуют выполнения определенных активных, социально полезных действий от лица, совершившего преступление, и выступают в качестве обязательного условия неприменения уголовного наказания, уже выступает стимулом к законопослушному правомерному поведению.
Тем самым достижение непосредственной цели – стимулирования правомерного постпреступного поведения – приводит к достижению и перспективной (отдаленной) цели – предупреждению преступлений.Направленность в первую очередь на стимулирование правомерного поведения лица, совершившего преступление, определяет и содержание правоограничений – обязательство осуществлять воспитание несовершеннолетних детей (ст.82 УК РФ), обязательства не совершать новых преступлений либо административных правонарушений, не менять места жительства, являться в органы уголовно-исполнительной инспекции (ст. ст.73, 79 УК РФ) и др., являющиеся по сути «испытанием» лица.Существующая же в настоящее время регламентация вышеуказанных мер в качестве оснований освобождения от наказания либо от уголовной ответственности не отражает их сущности, состоящей не просто в акте освобождения от определенных правоограничений (которое может происходить и без активного правомерного поведения лица, например, в случае применения актов амнистии и помилования, а также заболевания лица, истечения сроков давности и т.д.), а в стимулировании правомерного постпреступного поведения лица, что в свою очередь приводит и к пробелам в правовой регламентации, а также неадекватности судебной практики.
Несмотря на то, что задача восстановления общественных отношений в УК РФ напрямую не указывается, все же в теории уголовному праву, помимо прочих, отводится и восстановительная функция.В данном случае под «восстановительной функцией» подразумевается восстановление материального (экономического) положения, нарушенного в результате совершения преступления.При этом меры, непосредственно предназначенные для восстановления материального положения сторон, существовавшего до совершения преступления, появились в УК РФ относительно недавно.Изъятие имущества (денежных средств, ценностей), которое было получено в результате совершения преступления (ст.1041 УК РФ) либо составляло размер полученной незаконной выгоды (ст.1042 УК РФ), для решения вопроса о возмещении вреда, причиненного законному владельцу (ст. 1043 УК РФ), представляет собой не что иное, как средство восстановления имущественного положения сторон, существовавшего до момента совершения преступления.Введение в УК РФ норм, регламентирующих конфискацию имущества не как разновидность наказания, но в качестве иной меры уголовно-правового характера, свидетельствует о том, что в уголовном праве предупреждение преступлений может осуществляться не только посредством возмездия, кары, устрашения, но и средствами восстановления имущественного (материального) положения участников уголовно-правовых отношений, возмещения причиненного вреда.При этом именно благодаря достижению непосредственной (ближайшей) цели – восстановлению имущественного положения сторон правоотношения, нарушенного в результате совершения преступления, – достигается и отдаленная (опосредованная) цель – предупреждение преступлений без использования карательных механизмов.
Приведенный анализ целей наказания и иных мер уголовно-правового характера позволяет сделать ряд выводов.
Во-первых, непосредственные (ближайшие) цели, являются уникальными для каждой меры (группы мер) государственно-правового принуждения и определяют механизм воздействия на лиц, совершивших преступления.
Во-вторых, предупреждение преступлений, закрепленное в ст.
2 УК РФ в качестве задачи всего уголовного законодательства, по отношению к мерам уголовно-правового воздействия, выступает в роли перспективной цели как наказания, так и иных мер уголовно-правового характера.Непосредственной же целью наказания будет выступать характерное исключительно для него восстановление социальной справедливости.
В-третьих, в результате анализа норм уголовного законодательства можно выделить следующие непосредственные цели, стоящие перед иными мерами уголовно-правового характера и служащие критерием разграничения мер уголовно-правового воздействия на группы:
1. Устранение причин и условий, способствовавших совершению преступления, выступает в роли непосредственной цели мер безопасности, включающих в себя:
а) принудительные меры медицинского характера;
б) принудительные меры воспитательного воздействия.
2.Стимулирование (поощрение) правомерного постпреступного поведения осужденных выступает в качестве непосредственной цели мер стимулирования:
а) условного осуждения;
б) условно-досрочного освобождения;
в) освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием;
г) примирения с потерпевшим;
д) деятельного раскаяния;
е) отсрочки отбывания наказания.
3.Восстановление материальных (экономических) правоотношений, нарушенных в результате совершения преступления, осуществляется при помощи конфискации имущества.
Вышеперечисленные цели не упоминаются в УК РФ ни в качестве целей, стоящих перед мерами уголовно-правового характера, ни в качестве задач уголовного законодательства.При этом фактически они не просто опосредованно достигаются в ходе применения мер, не являющихся наказанием, но определяют сущность отдельно взятой меры либо группы мер и характер входящих в них правоограничений.
