На главную страницу

ИСТОЧНИКИ (ФОРМЫ) УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА (продолжение 3)

В последнее время в юридической литературе вновь поднимается вопрос об использовании судебных прецедентов в Российском праве (17). Авторы единодушны в том, что хотя на протяжении многих лет в советской правоприменительной практике существование судебного прецедента отвергалось, в действительности, прикрываясь различными легальными формами судебный прецедент и судебное правотворчество существовали (18).

Рассматриваемая форма права достаточно активно используется в мировой практике, причем создавалась она веками. Суть ее состоит в том, что решение по конкретному делу становится обязательным для судов той же или низшей инстанции при решении сходных дел либо служит примерным образцом толкования закона, которое не имеет обязательной силы.

Не являются ли решения высших судебных инстанций по конкретным делам судебными прецедентами в нашем праве? Вопрос не риторический. Так, А.Б. Венгеров отмечает, что судебный прецедент создается, как правило, высшим судебным органом. Этот процесс характерен и для России. Многие разъяснения Пленума Верховного суда РФ приобретаю характер судебных прецедентов когда в них конкретизируются и детализируются общие нормы закона, когда раскрывается и устанавливается однозначное понимание оценочных понятий. У участников судебных споров появляется возможность "довести" свое дело до Пленума Верховного суда и получить окончательно то решение, которое Пленум сформулировал, разъясняя судебную практику в соответствующей области (19).

Действительно, решения перечисленных судебных инстанций публикуются в печати, то есть доступны для ознакомления всеми участниками уголовного судопроизводства, они позволяли заинтересованным лицам добиваться сходных решений по делам, рассматриваемым нижестоящими судами и, наконец, в судебной практике имели место случаи вынесения решений на основе разъяснений Пленума Верховного суда (20). К тому же следует отметить, что судьи неофициально использовали и используют соответствующие решения вышестоящих судов как эталоны собственных судебных решений.

О значении решений вышестоящих судебных органов для уголовного судопроизводства говорят и следующие высказывания. "В современных российских условиях несовершенства правотворческой деятельности, значительного подчас отставания от развивающихся общественных отношений при формировании независимой судебной власти прецеденты судебного толкования должны занять подобающее место" (21). "Полагаем, что правоположения юридической практики является ничем иным как прецедентным правом. Следует подумать и о том, чтобы официально придать руководящим разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ форму прецедентного права"(22).

Тем не менее, судебный прецедент законодателем пока не признан источником Российского уголовно-процессуального права и очевидно этот вопрос не будет решен положительно. По крайней мере проекты нового уголовно-процессуального законодательства не включают прецеденты в систему источников уголовного процесса.

В последнее время значительную роль в правовом регулировании уголовно-процессуальной деятельности начинают занимать постановления конституционного суда Российской Федерации. Их природа отлична от постановлений Пленума Верховного суда, тем более, что Конституционный суд не является высшим судебным органов в системе судов общей юрисдикции. Осуществляя надзор за соответствием уголовно-процессуального законодательства Конституции Российской Федерации Конституционный суд "вычищает" из УПК отдельные правовые предписания. Так, Постановлением от 28 ноября 1996 г. Конституционный суд решил признать положения ч. 1 ст. 418 УПК, наделяющие судью полномочиями возбуждать уголовное дело по подготовленным в протокольной форме материалам о преступлении или отказывать в его возбуждении, а также ч. 2 этой же статьи, предусматривающую обязанность судьи изложить в постановлении о возбуждении уголовного дела формулировку обвинения, не соответствующими Конституции Российской Федерации.

Конечно, приведение уголовно-процессуального законодательства в соответствие с Конституцией РФ явление, которое можно расценивать только положительно. Проблема состоит в том, что деятельность Конституционного суда РФ в данном направлении носит эпизодический характер и в большинстве своем фрагментарна. Ликвидируя одну (или несколько) норм права в достаточно отлаженной (пусть и несовершенной) системе, оставляя при этом все прочее неизменным Конституционный суд, на наш взгляд, только усугубляет положение, увеличивая разобщенность, несогласованность, стройность уголовно-процессуального права в целом.

Существенное влияние на деятельность по возбуждению и расследованию уголовных дел оказывают ведомственные нормативные акты. Они представлены приказами и указаниями Генерального прокурора, а также министерств и ведомств в компетенцию которых входит осуществление предварительного расследования. Причем значение таких ведомственных актов для судопроизводства различно в зависимости от характера регулируемых ими вопросов. Условно их можно разделить на следующие группы:

• Нормативные акты, содержащие указания на неисполнение или ненадлежащее исполнение уголовно-процессуального закона. Как правило появление таких актов связано с осуществлением надзорных или контрольных функций.
  
• Нормативные акты, разрешающие организационные вопросы, связанные с возбуждением и расследованием уголовных дел. Наиболее показательными из них являются приказы МВД, определяющие порядок рассмотрения и разрешения информации о преступлениях; распределяющие обязанности по организации дознания между подразделениями, входящими в систему МВД; устанавливающие формы и порядок взаимодействия между следователем и органом дознания; и др. Иногда в таких актах появляются положения дополняющие или конкретизирующие уголовно-процессуальное законодательство. В частности, в приказе МВД разграничивается компетенция по осуществлению дознания между криминальной милицией и милицией общественной безопасности, а в совместном указании Генеральной прокуратуры и МВД определяется, что начальник районного органа внутренних дел не является руководителем дознания. Но, представляется, что тем самым регулируются отношения в рамках действующего уголовно-процессуального законодательства и новые правовые нормы не образуются.
  
• Более близкими к источникам права являются ведомственные нормативные акты в которых предпринимаются попытки восполнить пробелы в праве. Так, уголовно-процессуальное законодательство не определяет порядок исчисления сроков расследования при соединении уголовных дел. Этот порядок устанавливается указанием Генерального прокурора. Фактически данным документом создана самостоятельная правовая норма.
  

В связи с тем, что в практической деятельности уголовно-процессуальные отношения, как было рассмотрено выше, строятся на основе юридических документов, занимающих различное место в иерархии правовых нормативных актов, возникает вопрос каково их соотношение с источниками уголовно-процессуального права?

В теории уголовного процесса принято подразделять все правовые документы на: 1) источники уголовно-процессуального права (к которым относят только законы) и 2) акты, предписания которых в части регламентации предварительного расследования являются обязательными к исполнению прокурорами, следователями, органами дознания.

Такое деление, на наш взгляд, может и было бы приемлемым, если в рассматриваемых актах отсутствовали бы взаимные противоречия и несогласованности. Реальный же правоприменитель нередко стоит перед дилеммой - какому правовому акту отдать предпочтение в конкретной ситуации, которая регулируется по-разному. С ряда позиций (соблюдения законности, верховенства закона) предпочтение следует отдавать законам, а при их противоречивости руководствоваться положениями Конституции (Основного закона). Но анализ практики показывает обратное.

17) Использование судебных прецедентов предлагалось и ранее (например, в 40-50 г.г. такой подход был предложен советскими криминалистами М.М. Исаевым и М.Д. Шаргородским), но такие взгляды признавались ошибочными и связывались с судебным произволом и разрушением социалистической законности.

18) См., например, Мартынчик Е., Колоколова Э. Прецедентное право: от советской идеологии к международной практике\\ Российская юстиция. 1994. N 12. С. 20-22; Наумов А. Судебный прецедент как источник уголовного права\\ Российская юстиция. 1994. N 1. С. 8-11.

19) См.: Венгеров А.Б. Теория государства и права. Теория права. Т. 2. Часть 2.- С. 132.

20) См., например, Наумов А. Указ. соч. С. 9.

21) Комаров С.А. Общая теория государства и права. М., 1995.- С. 149.