На главную страницу

Из-за недостаточного правового регулирования способов и порядка принудительного изъятия у граждан предметов и документов до возбуждения уголовного дела в отдельных регионах (в том числе - Омской области) были выработаны определенные приемы и способы такой деятельности. В частности, подготовлены и согласованы на уровне руководителей правоохранительных органов рекомендации по организации расследования преступлений, связанных с наркотическими средствами. В этих рекомендациях предписывается прибегать к осмотру места происшествия для обнаружения и изъятия наркотиков, иных предметов, применяемых для их приготовления и потребления. И хотя такие рекомендации отчасти входят в противоречие с действующим законодательством, они прижились, а результаты деятельности, выполненной в соответствии с ними положительно оцениваются прокурорами, судами [20]. Такую практику следует отнести к региональной.

К проявлениям местной практики представляется возможным отнести особенности деятельности, опыт, сформировавшиеся на уровне районных органов, осуществляющих уголовное судопроизводство. Так, в некоторых районных органах внутренних дел, где проводилось исследование, следователи в завершающую часть поручения органу дознания, составленному в соответствии с ч. 4 ст. 127 УПК включают фразу: "Согласен. Начальник СО…". К причинам такого явления может быть отнесено усиление контроля со стороны начальника следственного отдела за качеством поручений, придание им большей значимости и др. Однако, подобная приписка законом не предполагается и юридической силы поручению следователя не добавляет.

В качестве критериев разграничения уголовно-процессуальной практики может быть использована степень ее юридической урегулированности. Представляется, здесь подлежит выделению два блока.

1. Официальная уголовно-процессуальная практика, которая в свою очередь складывается из:
   
   
   
   • деятельности и опыта, накопленного в результате реализации норм уголовно-процессуального права;
     
   • деятельность и опыт, основанные на ведомственных нормативных актах (например, указаниях и приказах Генерального прокурора, министра внутренних дел);
     
   • деятельности и опыта, основу которых составили судебные решения.
     

2. Неофициальная, то есть действия и опыт по осуществлению этих действий, которые не получили закрепления в нормативных актах.
   

Представляется возможным, кроме разграничения уголовно-процессуальной практики на виды, говорить о свойствах этого социального явления. Под свойствами надлежит понимать качество, признак, составляющие отличительную особенность [21] вне зависимости от вида уголовно-процессуальной практики. К свойствам можно отнести: устойчивость [22], позитивность, негативность и др. Ограничимся рассмотрением одного из них.

Подчас правоприменительная практика, в том числе и не основанная на законодательстве, является настолько устойчивой, что не может быть изменена, несмотря на прилагаемые значительные усилия. В качестве убедительного примера этого выступает следующий.

Еще в 1988 году в журнале "Советская милиция" опубликована статья, в которой рассказывалось как оперуполномоченный Пролетарского РОВД г. Донецка капитан милиции Беломесов для выявления фактов сбыта наркотиков изъял в присутствии понятых в квартире Сапотенковой электромясорубку с молотыми головками мака. Поскольку уголовное дело еще не было возбуждено, оперуполномоченный составил протокол об изъятии. В дальнейшем по жалобе Сапотенковой прокуратура возбудила уголовное дело против Беломесова за превышение власти, выразившееся в незаконном производстве обыска, нарушении неприкосновенности жилища. Суд вынес обвинительный приговор, Беломесов уволен из органов внутренних дел [23]. Хотя действия Беломесова были признаны судом противоправными, далеко не каждый правоприменитель посчитал их таковыми [24]. Дело в том, что в жизни прочно укоренилась указанная практика принудительного изъятия у граждан предметов и документов до возбуждения уголовного дела. Не осуждалась такая практика и судами. Напротив, документы, подтверждающие принудительное изъятие вещей, признавались судами в качестве источников доказательств [25].

Попытку привести правоприменительную практику в соответствие с законом предприняли преподаватели кафедры Омской высшей школы милиции (ныне Омский юридический институт МВД России). Ими достаточно глубоко была исследована проблема, сформулированы предложения как теоретического, так и прикладного характера. Результатом этой работы явилось издание учебного пособия [26], в котором, в том числе, были показаны возможности использования уголовно-процессуального, административного законодательства при изъятии у граждан предметов и документов в первоначальной стадии процесса, предложены примерные образцы документов, для процессуального оформления получения истребованных материалов. Разработанные рекомендации были одобрены руководящими работниками органов внутренних дел, прокуратуры, суда. Учебное пособие было распространено в практических органах системы МВД. Его получили все подразделения УВД Омской области, занимающиеся возбуждением и расследованием уголовных дел. На выдвинутой концепции выучено несколько поколений выпускников вуза, значительная часть которых была распределена на работу в г. Омск и Омскую область. Рекомендации на протяжении ряда лет доводились до руководителей горрайорганов внутренних дел, проходивших повышение квалификации в ОВШМ. Были предприняты и другие попытки. В частности, значительной части выпускников (около 200 человек) были выданы размноженные типографским способом образцы документов, с помощью которых предлагалось оформлять факт изъятия предметов и документов до возбуждения уголовного дела, в ряде УВД результаты научного исследования были внедрены (о чем имеется соответствующие акты) в практическую деятельность. С аналогичными рекомендациями по приведению практики в соответствие с законом со страниц журнала "Советская милиция" выступили А. Давлетов и Ю. Порсин [27].

В результате - практическими работниками не воспринят предложенный подход к совершенствованию своей деятельности, приведению ее в соответствии с законом. Не произошло это и в Омской области, где усилия ученых были наиболее интенсивными До сих пор действия по изъятию предметов и документов в стадии возбуждения уголовного дела осуществляются с отступлением от закона и оформляются документами, не предусмотренными УПК (протоколами изъятия, актами выемки и т.п.).

Еще одним примером является практика продления сроков предварительной проверки заявлений (сообщений) о преступлениях, согласно которой (но вопреки закону) десятидневный срок, указанный в ст. 109 УПК, может продлен по рапорту должностного лица, производящего проверку. Такая практика, существующая десятилетиями, настолько укрепилась в сознании правоприменителей, что 87,3% опрошенных нами дознавателей и следователей считают ее законной. Она не вызывает, как правило, осуждения со стороны прокуроров и судей [28]. Хотя время от времени предпринимаются различного рода попытки ее искоренения.

Анализ следственной практики показывает, что в ходе предварительного расследования нередко соединяют дела по основаниям, которые в законе прямо не предусмотрены. Данная практика также является достаточно стабильной и существует в течение длительного периода времени. Так, в юридической литературе она описывается на протяжении более тридцати лет [29].

Условно основания для соединения уголовных дел, дополнительно применяемые на практике, можно подразделить на две группы. К первой следует отнести соединение дел: а) о преступной небрежности нескольких лиц, повлекшей общий результат (нарушение техники безопасности и т.п.); б) о преступной небрежности взрослых, создавшей условия для совершения преступления подростком; в) о небрежности должностных лиц, создавшей благоприятные условия для расхитителей. Эту группу объединяет прикосновенность к "основному" расследуемому преступлению и в какой-то мере она близка к третьему основанию для соединения дел, предусмотренному ст.26 УПК. Но все-таки подобная практика не основана на законе и является хотя вынужденным, но отступлением от него.

К другой группе оснований, применяемых на практике, относится соединение дел о нераскрытых преступлениях, совершенных аналогичным способом.

Опыт показывает, что в ряде случаев соединение нескольких дел о нераскрытых преступлениях позволяет вести расследование более эффективно, а объединенные воедино фактические данные, полученные по этим делам, способствуют раскрытию преступления.

Естественно, что соединение дел о нераскрытых преступлениях может иметь место только тогда, когда получены доказательства, свидетельствующие о большой степени вероятности совершения их одним и тем же лицом либо одной и той же группой лиц. При отсутствии таких доказательств подобное соединение уголовных дел расценивается на ведомственном уровне как умышленное искажение показателей борьбы с преступностью.

Все изложенное выше о возможности, а в ряде случаев и необходимости соединения дел по основаниям, которые в законе прямо не предусмотрены, свидетельствует о том, что ныне действующий перечень оснований соединения уголовных дел не в полной мере отвечает потребностям практики и нуждается в уточнении. В юридической литературе по этому поводу имеются предложения о совершенствовании законодательства.

Анализ таких примеров, по высказыванию одного из наших коллег, порождает образное сравнение в котором правоприменительная практика выступает в виде айсберга, плывущего по волнам не зависимо от воли законодателя, стараний ученых, стремлений руководителей.

20. См.: Николюк В.В., Кальницкий В.В., Шаламов В.Г. Истребование предметов и документов в стадии возбуждения уголовного дела. - Омск, 1990. - С. 44 - 46.
    
21. См.: Малый толковый словарь русского языка. - М., 1993. - С. 524.

22. В.Т. Томин указывает также на инертность практики (См.: его Острые углы уголовного судопроизводства. - М., 1991. - С. 206.). Представляется, что хотя слова устойчивость и инертность могут употребляться в ряде случаев как равные по смысловому значению, тем не менее термин "инертность" имеет некоторый негативный оттенок. Поэтому, представляется возможным, выделение и рассмотрение такого свойства в качестве самостоятельного.
    
23. См.: Фишер Л. Закрутилась, завертелась карусель// Сов. милиция. - 1988. - № 11. - С. 60 - 64.
    
24. Об этом свидетельствуют и публикации в печати. См.: Карусель еще крутится (отклики читателей)// Сов. милиция. - 1989. - № 7. - С. 24 - 26.
    
25. См., напр.: Бюллетень Верховного суда РСФСР. - 1988. - № 3. - С. 2.
    
26. См.: Николюк В.В., Кальницкий В.В., Шаламов В.Г. Истребование предметов и документов в стадии возбуждения уголовного дела. - Омск, 1990 - 76 с.
    
27. См.: Давлетов А., Порсин Ю. Истребование материалов// Сов. милиция. - 1989. - № 3. - С. 52 - 54.
28. Подробнее об этом см.: Николюк В.В., Кальницкий В.В., Марфицин П.Г. Стадия возбуждения уголовного дела (В вопросах и ответах). - Омск, 1995. - С. 25 - 27.
    
29. Например, на сложившуюся практику обращали внимание И.Е. Быховский в 1961 г. (См.: его Соединение и выделение уголовных дел. М., 1961.- С. 38-40) и Ш.Ф. Шарафутдинов в 1990 г. (См.: его Соединение и выделение уголовных дел в советском уголовном процессе. - Уфа, 1990.- С. 26-30).