На главную страницу

Авторы: В.В. Векленко

Чрезмерная распространенность хищений, вкупе с их внешней схожестью со многими другими преступлениями против собственности, по всей видимости, "вынудила" законодателя ввести в текст УК общее понятие хищения, как средство определения их особенностей и отграничения от смежных составов преступлений. Заметим, что такая конструкция может быть отнесена к своеобразному исключению в законодательной технике. Особенная часть Уголовного кодекса Российской Федерации не знает других примеров, когда определяется группа "родственных" по содержанию составов преступлений, составляющих лишь часть главы УК [1].

Определение общего понятия хищения играет немаловажную роль в квалификации различных преступлений против имущества, поскольку включает, по мнению законодателя, все основные отличительные черты хищения, являющиеся ориентиром отграничения его от смежных составов преступлений. Это обстоятельство существенным образом влияет на последовательность прохождения этапов квалификации рассматриваемых преступлений. Совершенно очевидно, что сопоставление фактических обстоятельств дела с общими признаками хищения образует самостоятельный этап в процессе квалификации.

В отдельных случаях, вполне допустима замена этим этапом установления общих признаков преступления либо выполнение его непосредственно вслед за таковым.

Общее понятие хищения включает четыре основных компонента: цель, деяние (изъятие и (или) обращение), имущество и ущерб.

С точки зрения элементов состава преступления названные признаки относятся только к объективной и субъективной стороне, отражая именно их специальные особенности. Это позволяет определить последовательность в сопоставлении фактических обстоятельств дела с указанными признаками на рассматриваемом этапе квалификации хищения.

Прежде всего, необходимо решить вопрос о том, является ли утраченное имущество чужим. Далее определяется, причинен ли материальный ущерб владельцу или лицу, в ведении которого находилось похищенное. Следующая операция должна быть связана с анализом того, относятся ли действия подозреваемого к изъятию или обращению похищенного в свою пользу, или в пользу третьих лиц. Наконец, заключительный этап - установление корыстной цели, как обязательного признака субъективной стороны любого хищения.

Стремление к формализации процесса квалификации хищений не является самоцелью, поскольку направлено на разработку относительно условного алгоритма квалификации. По справедливому замечанию В.Н.Кудрявцева, не каждый раз следователь, прокурор и судья осуществляют процесс квалификации в строгом соответствии с теми или иными логическими программами [2]. Особенностью человеческого мышления является использование эвристического пути решения определенной задачи, который имеет не только отрицательные (может привести к ошибке), но и положительные (сокращают время на решение задачи) моменты. Кроме того, выбор пути решения задачи может зависеть от множества различных обстоятельств: уровня подготовки, наличия определенного опыта, психофизиологических особенностей правоприменителя, сложности дела, количества участников и эпизодов, способа совершения хищения, наличия разъяснений в отношении оценочных понятий и др. Тем не менее, "важное значение для правильной квалификации преступлений имеет разработка строго научных формально-логических программ или алгоритмов процесса применения уголовно-правовых норм" [3]. Решения о соответствии или несоответствии фактических обстоятельств каждому из элементов состава не могут приниматься в произвольном порядке, "поскольку в составе преступления каждый признак имеет строго определенное место, а все они взаимозависимы между собой и образуют соответствующую систему" [4]. При хаотичном принятии указанных решений возможны пропуски или применение лишних в конкретном случае признаков.

В теории высказывалось мнение относительно того, что процесс квалификации, по общему правилу, должен начинаться с установления объекта преступления, субъекта, затем объективной стороны и заканчиваться установлением субъективной стороны [5].

Это можно принять в качестве общей схемы квалификации, но применительно к рассматриваемой группе преступлений она едва ли может быть признана достаточной. Уязвимость предложенного подхода применительно к оценке хищений очевидна: например, во многих случаях вывод об объекте может быть связан с анализом признаков объективной или субъективной стороны. Так, при отграничении разбоя от бандитизма должны быть учтены и те и другие признаки, прежде чем появится возможность отнести деяние к преступлению против собственности или признать его объектом общественную безопасность.

Изложенные выше соображения позволяют предложить наиболее оптимальную общую последовательность процесса квалификации хищений.

По мнению многих специалистов хищения следует относить к так называемым "предметным преступлениям". Это обстоятельство уже на первоначальной предварительной стадии имеет определенное значение. В частности, при уяснении фактических обстоятельств совершенного деяния следует достаточно тщательно проанализировать, что явилось предметом посягательства. При этом более точной будет постановка вопроса - относительно чего возникло противоправное деяние? Особенность в данном случае состоит в том, что не все вещи, которые, согласно гражданскому законодательству, относятся к имуществу, могут быть признаны предметом хищения. Прежде всего, речь идет о предметах, которые в силу установленного порядка обращения являются ограниченно оборотоспособными или вовсе изъятыми из гражданского оборота. К ним относятся вещи, которые либо вообще не могут находиться у определенного лица, либо в отношении которых установлен специальный порядок использования. Важнейшие обстоятельства, подлежащие уяснению на этом этапе - установление ценности предмета, на которое происходит посягательство и его принадлежности, что может выступить в качестве решающего фактора в окончательной квалификации. Известно, что завладение имуществом не только не обладающим какой-либо ценностью, но и обладающим стоимостью менее одного минимального размера заработной платы в ряде случаев не может повлечь наступление уголовной ответственности. Кроме того, вещи, в зависимости от их состояния, могут и не быть предметом рассматриваемых преступлений (например, находящиеся в естественном состоянии растения, природные ресурсы, животные и др.).

Посягательство на чужое имущество нередко сопряжено с совершением других преступлений по так называемой реальной или идеальной совокупности. Для правильной и точной уголовно-правовой оценки на первоначальном этапе существенно умение правоприменителя выделить преступное поведение именно в отношении предмета хищения. Нередко при завладении чужим имуществом изымаются документы, наркотические средства, оружие или предметы, не могущие находиться во владении частных лиц.

Наряду с предметом, при уяснении фактических обстоятельств, связанных с утратой имущества, особое внимание следует уделить выяснению объективных данных, свидетельствующих о наличии необходимых субъективных признаков преступления. Особый отпечаток здесь накладывает наличие специальной цели виновного на получение чужого имущества. Так, если по обстоятельствам дела установлено, что те или иные предметы оказались у лица в силу стечения обстоятельств, это существенным образом влияет на окончательную оценку события. Например, если во время обоюдной драки, при появлении работников милиции участники потасовки случайно "обменялись" шапками, пытаясь в спешке покинуть место события, это не может свидетельствовать о наличии умысла на совершение хищения кем-либо из них.

Таким образом, стадия уяснения фактических обстоятельств подчинена установлению таких объективных данных, которые в последующем позволят сделать вывод о наличии общих признаков хищения.

1. Приблизительным аналогом может служить норма, содержащая общее понятие всех без исключения преступлений против военной службы (ст. 331 УК России).


2. Указ. работа. С. 186.



3. Наумов А.В., Новиченко А.С. Законы логики при квалификации преступлений. - М., 1978. - С. 73.


4. Благов Е.В. Учение о применении уголовного права. - Ярославль, 1993. - С. 21.


5. См.: Кригер Г. Состав преступления и квалификация содеянного//Советская юстиция. - 1985. - № 12. - С. 19.