2013avtoref1867

Аватар пользователя Черняев Алексей Михайлович
Вакутин Артем Андреевич
 
13 декабря 2013 г. назначена защита диссертации на соискание степени кандидата юридических наук по теме: «Уголовно-правовая оценка неправомерных действий при банкротстве» (специальность 12.00.08 – уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право). Защита будет происходить на заседании диссертационного совета Ä 203.010.01
 
Сноска на автореферат диссертации (правила оформления):
 
На электронную версию:
Вакутин А.А. Уголовно-правовая оценка неправомерных действий при банкротстве: автореф. дис... канд. юрид. наук. Омск, 2013. С. 23.  // Авторефераты диссертации по юридическим наукам. Сайт «Правовые технологии». URL: http://www.lawtech.ru/document/2013avtoref1867 (дата обращения: укажите свою дату).
 
На бумажный вариант:
Вакутин А.А. Уголовно-правовая оценка неправомерных действий при банкротстве: автореф. дис... канд. юрид. наук. Омск, 2013. С. 23.
 
Посмотрите другие авторефераты диссертаций по юридическим наукам в библиотеке авторефератов собранных, обработанных и размещенных для бесплатного ознакомления и скачивания на сайте «Правовые технологии». Громадная работа проделана для информационного обеспечения юридического образования и исследований в области права и еще большая будет сделана. Окажите нам помощь в дальнейшем развитии проекта - укажите сноску на электронную версию автореферата в ваших работах, блогах, сайтах.
 
Текст автореферата диссертации: 

 

Министерство внутренних дел Российской Федерации Омская академия
 
 
 
 
На правах рукописи
 
 
 
 
 
Вакутин Артем Андреевич
 
 
 
Уголовно-правовая оценка неправомерных действий при банкротстве
 
 
 
 
Специальность 12.00.08 — Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
 
 
 
 
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук
 
 
 
 
Омск 2013
 
 

Работа выполнена в федеральном государственном казенном образова­тельном учреждении высшего профессионального образования «Омская ака­демия Министерства внутренних дел Российской Федерации».
 
Научные руководители:
Марцев Альберт Иванович — Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор
Спиридонов Анастас Павлович — Заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук
 
Официальные оппоненты:
Елисеев Сергей Александрович — доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой уголовного права федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Национальный исследовательский Томский государственный университет»
Незнамова Зинаида Александровна — доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного права федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Уральская государственная юридическая академия» (г. Екатеринбург)
 
Ведущая организация:
Федеральное государственное казенное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Краснодарский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации»
Защита состоится 13 декабря 2013 г. в 1000 часов на заседании диссертацион­ного совета Д 203.010.01, созданного на базе федерального государственного казенного образовательного учреждения высшего профессионального обра­зования «Омская академия Министерства внутренних дел Российской Федера­ции», по адресу: 644092, г. Омск, пр-т. Комарова, д. 7, зал заседаний Ученого совета.
 
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Омской академии МВД России.
 
Автореферат разослан 01 ноября 2013 г.
 
Ученый секретарь диссертационного совета кандидат юридических наук, доцент
Баландюк В. Н.
 
 
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы диссертационного исследования. Несостоя­тельность (банкротство) в настоящий момент представляет собой необходи­мую меру оздоровления рынка, без которой невозможно нормальное функ­ционирование экономических отношений. Несостоятельность имеет как по­ложительные, так и отрицательные аспекты. С одной стороны, это стимул к развитию рыночных отношений. Любая предпринимательская деятель­ность связана с риском. Ежегодно сотни и тысячи предприятий разоряются и исчезают, а на их месте возникают другие. Вследствие этого происходит развитие рынка и обновление составляющих его организаций. С другой стороны, несостоятельность предприятия причиняет существенные убытки его работникам, собственникам и кредиторам. Для минимизации ущерба, наносимого указанным явлением, к предприятию-должнику применяется законодательно установленная процедура банкротства, имеющая своей це­лью оздоровление организации, а при его невозможности — погашение за счет ее имущества кредиторской задолженности.
Однако общая криминализация экономики России в 90-х гг. ХХ в. не обошла и данную сферу. Для борьбы с наиболее опасными проявлениями злоупотреблений против интересов кредиторов в сфере несостоятельности в Уголовном кодексе Российской Федерации (далее — УК РФ) установле­на ответственность за неправомерные действия при банкротстве (ст. 195 УК РФ). Важность и актуальность уголовно-правовой борьбы с подобными деяниями подтверждаются пристальным вниманием законодателя к обозна­ченной проблеме. С момента введения в действие УК РФ в диспозицию ст. 195 внесено множество изменений, затрагивающих как объективные, так и субъективные признаки рассматриваемого преступления.
Вместе с тем высокая латентность названных посягательств и низкий процент направляемых в суд уголовных дел свидетельствуют о недоста­точной эффективности законодательной регламентации норм об ответ­ственности за неправомерные действия при банкротстве. Сложившаяся ситуация во многом обусловлена наличием неоднозначно разрешаемых в теории и на практике вопросов квалификации преступлений, предус­мотренных чч. 1, 2 и 3 ст. 195 УК РФ, а также несовершенством законо­дательных формулировок данных составов, игнорирующих современные тенденции криминализации отношений несостоятельности. Так, распрост­ранение получили рейдерские захваты предприятий путем проведения криминальных банкротств, имеющие целью устранение конкурентов, не-
 
3
 
правомерный передел собственности и сфер влияния на рынках. В пос­ледние годы развивается феномен управляемых банкротств, связанных с осуществлением совокупности неправомерных действий, маскируемых под нормальные гражданско-правовые отношения и имеющих своей це­лью уход от оплаты кредиторской задолженности. Объявления об услугах по проведению подобных действий открыто публикуются в средствах массовой информации, в том числе в сети Интернет. Все это ведет к воз­растанию кредитных и предпринимательских рисков и, соответственно, повышению процентных ставок по кредитам и нередко приводит к разоре­нию предприятий, что отрицательно влияет на экономическую ситуацию в стране в целом и влечет распространение безработицы, ухудшение ус­ловий жизни населения, возрастание социальной напряженности.
Данные обстоятельства свидетельствуют о необходимости углубленно­го теоретического анализа составов преступлений, предусмотренных чч. 1, 2 и 3 ст. 195 УК РФ, а также выработки соответствующих научно обоснованных рекомендаций по совершенствованию уголовного законо­дательства и практики его применения, в том числе в органах внутренних дел. С учетом изложенного тема диссертационного исследования являет­ся актуальной как в научном, так и в практическом плане.
Степень научной разработанности темы исследования. Неправо­мерные действия при банкротстве подвергались активному осмыслению еще в Российской империи в работах М. Ф. Владимирского-Буданова, А. Х. Гольмстена, В. И. Сергеевича, Г. Ф. Шершеневича.
В современный период наряду с иными преступлениями в сфере эко­номической деятельности неправомерные действия при банкротстве ис­следованы в докторских диссертациях И. А. Клепицкого (Москва, 2006), Н. А. Лопашенко (Саратов, 1997), В. Е. Мельниковой (Москва, 1993), П. С. Яни (Москва, 1996), работах Б. В. Волженкина, А. С. Горелика, А. П. Горелова, А. Э. Жалинского, И. В. Шишко, Г. Н. Хлупиной, Б. В. Яцеленко и других авторов.
Общие вопросы уголовной ответственности за неправомерные дей­ствия при банкротстве рассматривались в кандидатских диссертациях А. В. Бобкова (Омск, 2006), В. Б. Диденко (Москва, 2004), А. Г. Кудряв­цева (Воронеж, 2003), Ю. В. Морозовой (Москва, 2010), М. В. Николае­ва (Иркутск, 2004), П. А. Светачева (Москва, 1997), А. М. Тимербулато-ва (Москва, 1997), Т. Г. Чебоньян (Ростов-на-Дону, 2005). Социальная обусловленность уголовной ответственности за неправомерные действия при банкротстве, наряду с их уголовно-правовой характеристикой, нашла свое отражение в диссертациях А. М. Зацепина (Москва, 2010), А. Н. Классена (Екатеринбург, 2001). Криминологический анализ рас­сматриваемого преступления дан в диссертациях А. С. Бабаевой (Махач-
 
4
 
кала, 2006), Н. Ф. Беркович (Екатеринбург, 2011), Р. Н. Крутикова (Моск­ва, 2005). Аспекты противодействия криминальным банкротствам иссле­дованы в диссертациях А. В. Бобкова (Омск, 2006), Д. Г. Краснова (Нижний Новгород, 2006), Н. Н. Пивоваровой (Краснодар, 2010). В дис­сертациях Е. Н. Журавлевой (Омск, 2006), А. В. Игошина (Екатеринбург, 2004), С. В. Красникова (Челябинск, 2007) нашли свое отражение вопро­сы квалификации неправомерных действий при банкротстве.
Признавая безусловную научную ценность проведенных научных изысканий, следует отметить, что в большинстве трудов неправомерные действия при банкротстве рассматриваются в совокупности с иными пре­ступлениями, связанными с несостоятельностью предприятия (ст. ст. 196, 197 УК РФ), что негативно сказывается на полноте освещения вопросов уголовно-правовой оценки данного деяния. Некоторые аспекты, касаю­щиеся субъективных и объективных признаков, требуют дальнейшей раз­работки с учетом последних изменений уголовного законодательства, за­конодательства, регулирующего сферу несостоятельности, новейших по­литических и экономических реалий и достижений уголовно-правовой науки. Так, остаются неразрешенными вопросы характеристики специ­ального субъекта неправомерного удовлетворения требований отдельных кредиторов, содержания непосредственного объекта неправомерных дей­ствий при банкротстве, весьма слабо изучен признак неправомерности по отношению к деяниям, закрепленным в диспозициях чч. 1, 2 и 3 ст. 195 УК РФ. Кроме того, требуется дальнейшее исследование истоков воз­никновения и тенденций развития уголовной ответственности за неправо­мерные действия при банкротстве в отечественном законодательстве с учетом положений общеправовых нормативных актов Российской им­перии — Уставов о банкротах, регулировавших сферу несостоятельности в дореволюционный период. Не проанализирована на должном уровне но­вейшая судебная практика привлечения к уголовной ответственности за совершение указанного посягательства, что вызывает обоснованные проблемы при отграничении составов преступлений, предусмотренных чч. 1, 2 и 3 ст. 195 УК РФ, между собой и от смежных составов. Требуют научного осмысления новые формы наиболее опасных злоупотреблений, допускаемых в ходе процедуры банкротства.
Объект и предмет исследования. Объектом диссертационного ис­следования являются общественные отношения, возникающие в связи с совершением неправомерных действий при банкротстве.
Предметом исследования выступают нормы отечественного уголовно­го законодательства, регламентирующие ответственность за неправомер­ные действия при банкротстве, нормы законодательства, регулирующие отношения в сфере несостоятельности, материалы судебной и следствен-
 
5
 
ной практики по уголовным делам о неправомерных действиях при банк­ротстве.
Цели и задачи исследования. Цель исследования заключается в том, чтобы на основе анализа теоретических аспектов, статистических сведений и сложившейся судебной и следственной практики дать уго­ловно-правовую оценку неправомерных действий при банкротстве и на ее основании разработать предложения и рекомендации по совершен­ствованию и эффективному применению уголовно-правовых норм, ус­танавливающих ответственность за неправомерные действия при банк­ротстве.
Достижение указанной цели обусловило постановку и решение следу­ющих задач:
—установить социальные предпосылки возникновения уголовной от­ветственности за неправомерные действия при банкротстве;
—выявить тенденции исторического развития уголовной ответствен­ности за неправомерные действия при банкротстве и установить степень преемственности современного законодательства Российской Федера­ции, регулирующего данный правовой институт;
—исследовать зарубежное законодательство об уголовной ответ­ственности за неправомерные действия при банкротстве и сопоставить его с современным отечественным;
—установить особенности объективных признаков преступлений, предусмотренных чч. 1, 2 и 3 ст. 195 УК РФ;
—определить особенности субъективных признаков преступлений, предусмотренных чч. 1, 2 и 3 ст. 195 УК РФ;
—разработать рекомендации по отграничению неправомерных дей­ствий при банкротстве от смежных составов, а также разрешить вопросы конкуренции преступлений, предусмотренных чч. 1, 2 и 3 ст. 195 УК РФ;
—сформулировать предложения по совершенствованию уголовно-правовой регламентации ответственности за неправомерные действия при банкротстве.
Методология и методы исследования. Методологическую основу исследования составил диалектический метод познания социальных про­цессов и явлений, а также базирующиеся на нем общенаучные методы эмпирического и теоретического познания.
При исследовании развития российского законодательства об уголов­ной ответственности за неправомерные действия при банкротстве широко применялся историко-правовой метод. Сравнительно-правовой (компара­тивный) метод позволил установить особенности регламентации уголовной ответственности за названные преступления в законодательстве зарубеж­ных государств. Для решения проблем конкуренции составов преступле-
 
6
 
ний, предусмотренных чч. 1, 2 и 3 ст. 195 УК РФ, а также их отграничения от смежных составов был задействован метод системного анализа. При помощи формально-логического метода установлены содержание понятий «управляемое банкротство», «экономическая деятельность». Для оценки эффективности применения и определения направления совершенствования норм уголовного права применялись такие социологические методы, как анкетирование и интервьюирование.
Научная обоснованность и достоверность полученных результа­тов исследования определяются широким диапазоном использованных методов и эмпирической базой, которую, наряду со сведениями, пред­ставленными в иных исследованиях, составили: статистические данные Главного информационно-аналитического центра МВД России, Судебно­го департамента при Верховном Суде Российской Федерации, Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации; материалы опубликованной судебной практики Конституционного Суда Российской Федерации, Вер­ховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного суда Рос­сийской Федерации, относящиеся к теме исследования; данные, получен­ные в результате изучения 61 приговора по делам о неправомерных дей­ствиях при банкротстве, вынесенного судами Омской, Астраханской, Кемеровской, Тамбовской, Ростовской, Иркутской, Волгоградской обла­стей, Краснодарского края, Республик Башкортостан, Коми и Кабардино-Балкарской Республики в период с 2005 г. по 2013 г., материалы предва­рительного расследования и проведения оперативно-розыскных меропри­ятий по фактам совершения посягательств, предусмотренных ст. 195 УК РФ, в Омской области и Республике Башкортостан; результаты опроса и анкетирования 112 сотрудников правоохранительных органов — следо­вателей и оперуполномоченных подразделений по борьбе с экономичес­кими преступлениями органов внутренних дел Российской Федерации, а также 24 экспертов — кандидатов и докторов юридических наук по спе­циальности 12.00.08 — Уголовное право и криминология, уголовно-исполнительное право.
Научная новизна исследования обусловлена тем, что, основываясь на результатах проведенной уголовно-правовой оценки неправомерных действий при банкротстве, существующих точках зрения, накопившейся за последние годы судебной практике и собственном видении вопроса, автор разработал рекомендации по совершенствованию и применению уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за непра­вомерные действия при банкротстве, ранее не имевшие места в научных исследованиях. Обоснована необходимость криминализации фальсифи­кации кредиторской задолженности. Исследованы управляемые банкрот­ства. Предложена авторская редакция ст. 195 УК РФ.
 
7
 
Научную новизну диссертационного исследования определяют также следующие основные положения, выносимые на защиту:
1.В Российской Империи в период существования законодательства, регулировавшего уголовную ответственность за неправомерные дей­ствия при банкротстве (1740–1917 гг.), наблюдался переход от регламен­тации ответственности за указанные деяния в общеправовых норматив­ных актах к закреплению соответствующих норм в уголовно-правовых. Особенностями дореволюционного законодательства об уголовной от­ветственности за неправомерные действия при банкротстве по сравне­нию с современным (1996 г. — н.в.) являлись криминализация непра­вомерных действий как с активами, так и с пассивами должника, ис­пользование конструкции формальных составов преступлений при опи­сании обозначенных деяний, дифференциация ответственности должни­ка и арбитражного управляющего. В уголовно-правовых актах Совет­ского государства ответственность за неправомерные действия при бан­кротстве не предусматривалась.

  1. Нормативно-правовые акты стран дальнего зарубежья, как и Рос­сийской Федерации, устанавливают уголовную ответственность за непра­вомерные действия с активами должника и благоприятствование отдель­ным кредиторам. В отличие от отечественного, уголовное законодатель­ство большинства зарубежных стран содержит нормы об ответственности за неправомерные действия с пассивами должника и ненадлежащее веде­ние бухгалтерской отчетности в преддверии процедуры несостоятельнос­ти, дифференцирует уголовную ответственность должника и арбитражно­го управляющего, а также использует конструкцию формальных составов преступлений при описании признаков данных деяний.
  2. Анализ отечественной правоприменительной практики позволяет сделать вывод о существовании управляемых банкротств, имеющих сво­ей целью уход должника от уплаты кредиторской задолженности. Управ­ляемые банкротства представляют собой совокупность неправомерных действий, совершаемых руководителем предприятия-банкрота и подконт­рольными ему арбитражными управляющими как до введения одной из процедур банкротства, так и после, и заключающихся в создании фиктив­ной кредиторской задолженности в целях обеспечения возможности при­нятия советом кредиторов необходимых решений и неэквивалентном или безвозмездном отчуждении имущества должника в подконтрольные орга­низации. Подобные действия характеризуются высокой степенью маски­ровки под гражданско-правовые отношения и соблюдением процедурных правил, устанавливаемых законодательством в сфере несостоятельности.

4.Основным непосредственным объектом преступлений, предус­мотренных чч. 1 и 2 ст. 195 УК РФ, следует считать общественные от-
 
8
 
ношения по защите интересов кредиторов при наличии признаков бан­кротства должника. Основным непосредственным объектом преступ­ления, предусмотренного ч. 3 ст. 195 УК РФ, являются общественные отношения в сфере реализации законодательно установленного поряд­ка несостоятельности (банкротства).
5.  К руководителю юридического лица как субъекту преступления, пре­ дусмотренного ч. 2 ст. 195 УК РФ, следует относить как лицо, которое, в силу законов, подзаконных нормативных актов, уставов и учредительных документов, является единоличным исполнительным органом юридическо­ го лица или членом коллегиального исполнительного органа, так и лицо, фактически осуществляющее руководство предприятием-должником через подставное лицо, а также руководителя, отстраненного в соответствии с за­ коном от исполнения своих функций, однако фактически обладающего воз­ можностями по удовлетворению требований отдельных кредиторов.
Индивидуальный предприниматель может быть субъектом преступле­ния, предусмотренного ч. 2 ст. 195 УК РФ, лишь в том случае, когда осу­ществляет по заключенному им договору управление юридическим ли­цом в соответствии с положениями гражданского законодательства.

  1. Отграничение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 195 УК РФ, от преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 195 УК РФ, должно произво­диться в зависимости от сущности кредиторской задолженности, в счет которой происходит удовлетворение имущественных требований. Отгра­ничение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 195 УК РФ, от преступ­ления, предусмотренного ч. 3 ст. 195 УК РФ, должно осуществляться в зависимости от причинной связи между деянием и наступившими пос­ледствиями.
  2. По результатам исследования сформулированы предложения по со­вершенствованию редакции ст. 195 УК РФ:

 
—исключить из диспозиции ч. 1 ст. 195 УК РФ передачу имущества во владение иным лицам, сокрытие, уничтожение бухгалтерских и иных учетных документов, отражающих экономическую деятельность юриди­ческого лица или индивидуального предпринимателя, установить уголов­ную ответственность за повреждение имущества должника;
—установить уголовную ответственность за признание мнимых дол­гов или фальсификацию кредиторской задолженности, совершенные в крупном размере в целях включения в реестр требований кредиторов должника-юридического лица или индивидуального предпринимателя;
—дополнить диспозицию ч. 2 ст. 195 УК РФ указанием на иму­щество должника-индивидуального предпринимателя;
—         исключить из диспозиции ч. 3 ст. 195 УК РФ указание на обстоя­ тельства совершения преступления: «…в случаях, когда функции руково-
 
9
 
дителя юридического лица, в том числе кредитной или иной финансовой организации, возложены соответственно на арбитражного управляющего или руководителя временной администрации кредитной или иной финан­совой организации»;
— установить в качестве квалифицирующих признаков преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 195 УК РФ, совершение преступления группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, в особо крупном размере и совершение преступления арбитражным управляю­щим.
Теоретическая и практическая значимость работы. Полученные результаты, теоретические выводы и практические рекомендации, сфор­мулированные в диссертационном исследовании, дополняют современ­ные научные воззрения относительно института неправомерных действий при банкротстве. Использование новых и обобщение известных материа­лов теоретического, уголовно-правового и гражданско-правового харак­тера расширяют сферу научного знания в области уголовной ответствен­ности за названные деяния. Материалы исследования могут быть исполь­зованы в научно-исследовательской деятельности при дальнейшем изуче­нии уголовной ответственности за неправомерные действия при банкрот­стве; в законотворческой деятельности по совершенствованию уголов­ного законодательства; в учебном процессе при преподавании курса уголовного права, при подготовке учебной и учебно-методической лите­ратуры; в системе повышения квалификации сотрудников правоохрани­тельных органов; при решении правоприменителями спорных вопросов квалификации неправомерных действий при банкротстве. Отдельные вы­воды и предложения могут заинтересовать специалистов в области адми­нистративного, гражданского и уголовно-процессуального права, а так­же саморегулируемые организации арбитражных управляющих.
Апробация результатов исследования проходила в виде его ре­цензирования и обсуждения на кафедре уголовного права Омской ака­демии МВД России, докладов и сообщений автора на научно-практичес­ких конференциях, состоявшихся в Омской академии МВД России, Омской юридической академии, Омском государственном университете им. Ф. М. Достоевского: межвузовской научно-практической конферен­ции «Уголовный закон: опыт теоретического моделирования и правопри­менения» (Омск, 2012, 2013); вузовской конференции «Теоретические исследования проблем уголовного права» (Омск, 2012); международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы уголовной и уголовно-процессуальной политики Российской Федерации» (Омск, 2012, 2013); всероссийской научно-практической конференции «Пробле­мы правоприменения в современной России» (Омск, 2012, 2013); меж-
 
10
 
дународной научно-практической конференции «Преемственность и нова­ции в юридической науке» (Омск, 2012, 2013); межвузовской научно-практической конференции «Актуальные вопросы теории и правоприме­нительной практики в сфере административно- и уголовно-правовой юрисдикции» (Омск, 2013).
Результаты научного исследования изложены в восьми научных пуб­ликациях общим объемом 3 п.л., в том числе трех статьях в научных жур­налах, включенных в перечень российских рецензируемых журналов, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты дис­сертаций на соискание ученых степеней доктора и кандидата наук.
По материалам исследования подготовлены и успешно внедрены в деятельность сотрудников ГСУ МВД по Республике Башкортостан и в учебный процесс Омской академии МВД России методические реко­мендации «Квалификация неправомерных действий при банкротстве».
Структура диссертации предопределена целями и задачами исследо­вания и состоит из введения, трех глав, объединяющих семь параграфов, заключения и списка использованных источников.
 
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность темы; определяются сте­пень научной разработанности проблемы, цель, задачи, объект и предмет диссертационного исследования; характеризуются методология и методи­ка; раскрываются научная обоснованность и достоверность полученных результатов, научная новизна исследования; формулируются основные положения, выносимые на защиту; указывается теоретическая и практи­ческая значимость исследования; приводятся сведения об апробации по­лученных результатов.
Первая глава «Социально-правовая обусловленность уголовной от­ветственности за неправомерные действия при банкротстве» состоит из трех параграфов.
В первом параграфе «Социальная обусловленность уголовной ответ­ственности за неправомерные действия при банкротстве» диссертант про­изводит научную оценку обусловленности установления уголовной ответ­ственности за неправомерные действия при банкротстве с позиции соци­альных принципов криминализации.
Автор приходит к выводу, что уголовно-правовая норма, закрепленная в ст. 195 УК РФ, является социально обусловленной по следующим при-
 
11
 
чинам: во-первых, преступление, предусмотренное ст. 195 УК РФ, вызы­вает широкие негативные изменения в обществе: возрастают предприни­мательские риски, увеличиваются задолженности по заработной плате, уменьшаются налоговые поступления, разрушаются предприятия и пре­рываются производственные цепочки, происходит неправомерный пе­редел собственности, что приводит к распространению безработицы, ухудшению условий жизни населения, возрастанию социальной напря­женности; во-вторых, данное преступление имеет достаточно широкую распространенность; в-третьих, отрицательные и положительные послед­ствия криминализации неправомерных действий при банкротстве сораз­мерны; в-четвертых, установление уголовной ответственности за непра­вомерные действия при банкротстве соответствует уголовно-правовой политике государства в сфере защиты экономических отношений.
Кроме того, соискатель делает акцент на том, что в настоящее время наиболее опасные проявления неправомерных действий при банкротстве представляют собой рейдерские захваты предприятий и управляемые бан­кротства, в ходе анализа которых констатируется, что сегодня проблема управляемых банкротств в научном сообществе в полной мере не осве­щена в связи со своей новизной и специфичностью. Тем не менее данный феномен широко обсуждается правоприменителями, а предложения о проведении соответствующих процедур открыто публикуются в сред­ствах массовой информации, в том числе в сети Интернет. Диссертант выделяет этапы проведения типового управляемого банкротства, а также раскрывает сущность явления. Отмечается, что подобные преступления причиняют ущерб кредиторам: контрагентам должника, работникам пред­приятия и государству. Управляемые банкротства оказывают существен­ное негативное влияние на экономику в целом: возрастают кредитные рис­ки, снижается предпринимательская активность, уменьшаются поступле­ния государству от налогов и сборов.
В качестве меры уголовно-правового противодействия управляемым банкротствам автор предлагает установление уголовной ответственности за фальсификацию кредиторской задолженности или признание мнимых долгов в целях включения в реестр требований кредиторов, а также вве­дение в диспозицию ст. 195 УК РФ квалифицирующих признаков: совер­шения преступления группой лиц по предварительному сговору или орга­низованной группой, совершения преступления арбитражным управляю­щим.
Во втором параграфе «Развитие российского законодательства об уголовной ответственности за неправомерные действия при банкротстве» исследуется исторический опыт криминализации таких действий и оцени­вается возможность применения отдельных положений дореволюционно-
 
12
 
го законодательства об ответственности за данные деяния в современном российском.
Диссертантом выделяются три этапа развития отечественного законо­дательства об уголовной ответственности за неправомерные действия при банкротстве.
Первый этап (1740–1845 гг.) характеризуется регламентацией уголов­ной ответственности за неправомерные действия при банкротстве в обще­правовых нормативных актах, регулирующих правила несостоятельности. Особенностями данного этапа являются несистемность закрепления уго­ловно-правовых норм, казуистичность описания признаков объективной стороны преступления, криминализация неправомерных действий как с активами, так и с пассивами должника, использование конструкции формальных составов преступлений при описании признаков указанных деяний.
Второй этап (1845–1917 гг.) ознаменован закреплением уголовной от­ветственности в уголовно-правовых нормативных актах: Уложении о на­казаниях уголовных и исправительных 1845 г., Уголовном уложении 1903 г. Особенностями данного этапа являются системность изложения уголовно-правовых норм, детализация признаков объективной стороны, дифференциация уголовной ответственности должника и кураторов кон­курсного процесса, тенденция к расширению круга субъектов уголовной ответственности. Сохраняются криминализация неправомерных действий как с активами, так и с пассивами должника, а также использование кон­струкции формальных составов преступлений при описании признаков такого рода деяний.
На третьем этапе (1996 г. — н. в.) уголовная ответственность за непра­вомерные действия при банкротстве регламентируется в Уголовном ко­дексе Российской Федерации. Данный этап характеризуется крими­нализацией неправомерных действий только с активами предприятия, от­сутствием дифференциации уголовной ответственности должника и ар­битражных управляющих, использованием конструкции материальных составов преступлений при описании признаков данных деяний.
По мнению автора, внедрение некоторых особенностей законодательной регламентации уголовной ответственности за неправомерные действия при банкротстве в Российской Империи, в частности криминализации неправо­мерных действий с пассивами должника и дифференциации ответственнос­ти должника и арбитражных управляющих, может способствовать повы­шению уровня уголовно-правовой охраны интересов кредиторов и на сов­ременном этапе.
В третьем параграфе «Современное зарубежное законодательство об уголовной ответственности за неправомерные действия при банкротстве»
 
13
 
исследуются особенности закрепления указанного преступления в уго­ловно-правовых актах стран Содружества Независимых Государств (да­лее — СНГ) и дальнего зарубежья и оценивается возможность использо­вания отдельных положений иностранных уголовно-правовых актов об уголовной ответственности за данные деяния в российских.
Анализируя законодательство стран СНГ, диссертант приходит к выво­ду, что регламентация уголовной ответственности в уголовно-правовых актах этих государств в целом базируется на положениях Модельного уголовного кодекса СНГ и дословно повторяет его формулировки.
Исследуя данный правовой институт в законодательстве Аргентины, Болгарии, Германии, Испании, Китая, Латвии, Нидерландов, Норвегии, Польши, Сан-Марино, США, Франции, Швейцарии, Швеции, Эстонии, автор отмечает, что уголовно-правовые акты большинства государств дальнего зарубежья устанавливают ответственность за неправомерные действия как с активами, так и с пассивами должника, благоприятствова­ние отдельным кредиторам, ненадлежащее ведение бухгалтерской отчет­ности в преддверии процедуры несостоятельности, а также имеют тенден­цию к дифференциации уголовной ответственности должника и арбит­ражного управляющего и используют конструкцию формальных соста­вов преступлений при описании признаков неправомерных действий при банкротстве.
К неправомерным действиям с активами предприятия в законодатель­стве зарубежных стран относятся сокрытие или утаивание имущества должника, а также иные криминальные действия, совершаемые с имуще­ством, перечень которых зависит от гражданского законодательства, рег­ламентирующего основания и процедуру несостоятельности, а также на­циональных правовых традиций. Единой тенденции к детализации или ка-зуизации перечня данных действий не существует.
К неправомерным действиям с пассивами относятся признание мни­мых долгов в тех или иных формах и фальсификация кредиторской задол­женности. При этом необходимость в последующем возмещении такого долга каким-либо способом для привлечения к уголовной ответственнос­ти отсутствует. По мнению диссертанта, введение подобной ответственно­сти представляется необходимым и в российском законодательстве.
Уголовные кодексы большинства стран дальнего зарубежья устанавли­вают ответственность как за непосредственно удовлетворение имуществен­ных требований отдельных кредиторов в ущерб другим кредиторам в фор­ме возмещения по долговым обязательствам, так и за иные виды благопри­ятствования отдельным кредиторам: дачу гарантий, поручительство, совершение иных сделок. Однако, как отмечает соискатель, указанное рас­ширение состава неправомерного удовлетворения требований отдельных
 
14
 
кредиторов не представляет необходимости. Аналогичной позиции придер­живается автор и по поводу закрепления уголовной ответственности за не­надлежащее ведение бухгалтерской отчетности в связи с существованием административной ответственности за такие действия.
Вторая глава «Уголовно-правовая характеристика неправомерных действий при банкротстве» состоит из двух параграфов и посвящена ис­следованию субъективных и объективных признаков преступления, пре­дусмотренного ст. 195 УК РФ.
В первом параграфе «Объективные признаки неправомерных действий при банкротстве» осуществлен развернутый анализ объекта и объектив­ной стороны преступления, предусмотренного ст. 195 УК РФ.
Диссертант обосновывает, что при совершении указанного посяга­тельства вред причиняется, прежде всего, интересам кредиторов. На ос­новании исследования различных точек зрения, законодательства, право­применительной практики и результатов опроса сотрудников правоохра­нительных органов и экспертов приводится авторская характеристика объекта совершаемого преступления. Родовым объектом преступления, предусмотренного ст. 195 УК РФ, являются общественные отношения в сфере экономики. Видовой объект определяется как экономическая дея­тельность — система общественных отношений, складывающихся в про­цессе производства, распределения, обмена и потребления материальных и нематериальных ресурсов (в том числе и услуг) государством, коммер­ческими и некоммерческими организациями, индивидуальными предпри­нимателями и иными физическими лицами. Непосредственный объект преступлений, предусмотренных чч. 1 и 2 ст. 195 УК РФ, соискатель оп­ределяет как общественные отношения по защите интересов кредиторов при наличии признаков банкротства должника; основной непосредствен­ный объект преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 195 УК РФ, — как общественные отношения в сфере реализации законодательно установ­ленного порядка несостоятельности (банкротства).
В ходе исследования объективной стороны неправомерных действий при банкротстве диссертант отмечает, что все деяния, предусмотренные диспозициями чч. 1, 2 и 3 ст. 195 УК РФ, характеризуются неправомерно­стью, что особенно важно для отграничения преступных проявлений от действий, относящихся к сфере гражданско-правового регулирования. На основании изучения гражданского и уголовного законодательства, правоприменительной практики и основных положений правовой науки относительно понятия правомерности автор делает вывод, что неправо­мерность деяний, указанных в диспозиции ст. 195 УК РФ, выражается как в неисполнении и несоблюдении запретов и предписаний, установлен­ных законодательством, регламентирующим общественные отношения
 
15
 
в сфере несостоятельности, так и в злоупотреблении должником правом вопреки интересам кредиторов.
Соискатель акцентирует внимание на том, что фальсификация креди­торской задолженности в настоящий момент может являться преступной лишь в случае, когда в счет такой задолженности отчуждается имущество должника и тем самым причиняется крупный ущерб. Фальсификация, имеющая своей целью оказание влияния на решения совета кредиторов, согласно действующему законодательству не влечет уголовной ответ­ственности в связи с отсутствием последствий в виде крупного ущерба, под которым следует понимать уменьшение выплат кредиторам на сумму более 1,5 млн рублей.
Изучая признаки объективной стороны неправомерных действий при банкротстве, диссертант отмечает, что отдельное закрепление в диспози­ции ч. 1 ст. 195 УК РФ в качестве преступных передачи имущества во владение иным лицам, уничтожения бухгалтерских и иных документов представляется излишним, так как данные действия являются лишь разно­видностью сокрытия имущества, имущественных прав и обязанностей.
На основании анализа положений Федерального закона от 26 октября 2002 г. ¹ 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» и Федерального закона от 25 февраля 1999 г. ¹ 40-ФЗ «О несостоятельности (банкрот­стве) кредитных организаций», а также правоприменительной практики автор устанавливает способы воспрепятствования деятельности арбит­ражного управляющего, а также временной администрации кредитной или иной финансовой организации. Действующее законодательство, нев­зирая на очевидную общественную опасность, не предусматривает воз­можности привлечения к уголовной ответственности за воспрепятствова­ние деятельности временного управляющего, в связи с чем предлагается исключить из диспозиции ч. 3 ст. 195 УК РФ положение: «…когда функ­ции руководителя юридического лица, в том числе кредитной или иной финансовой организации, возложены соответственно на арбитражного управляющего или руководителя временной администрации кредитной или иной финансовой организации».
Во втором параграфе «Субъективные признаки неправомерных дей­ствий при банкротстве» осуществлен развернутый анализ субъекта и субъективной стороны преступления, предусмотренного ст. 195 УК РФ.
Субъект преступлений, предусмотренных чч. 1 и 3 ст. 195 УК РФ, об­щий; ч. 2 ст. 195 УК РФ, — специальный — руководитель юридического лица, его учредитель (участник) либо индивидуальный предприниматель.
При анализе понятия «руководитель юридического лица» как субъек­та неправомерного удовлетворения требований отдельных кредиторов диссертант приходит к выводу о возможности применения положений
 
16
 
п. 6 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 декабря 2006 г. ¹ 64 «О практике применения судами уголовного за­конодательства об ответственности за налоговые преступления» в части трактовки термина «руководитель юридического лица» и к составу пре­ступления, предусмотренного ч. 2 ст. 195 УК РФ. Тем самым, если лицо, фактически осуществляющее свою предпринимательскую дея­тельность через подставное лицо, совершило неправомерное удовлетво­рение требований отдельных кредиторов, его действия следует квалифи­цировать по ч. 2 ст. 195 УК РФ как исполнителя данного преступления. На основании изучения правоприменительной практики соискатель так­же констатирует, что руководитель юридического лица, отстраненный в ходе процедуры банкротства от исполнения своих функций, но факти­чески обладающий возможностями по удовлетворению требований кре­диторов, также будет субъектом преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 195 УК РФ.
Руководствуясь тем, что предметом вышеуказанного преступления яв­ляется имущество должника-юридического лица, автор отмечает, что ин­дивидуальный предприниматель может быть субъектом данного преступ­ления только в том случае, если по заключенному им договору осуществ­ляет управление юридическим лицом в соответствии с положениями гражданского законодательства. По мнению диссертанта, такое положе­ние дел является пробелом действующего законодателя, в связи с чем предлагается дополнить диспозицию ч. 2 ст. 195 УК РФ указанием на имущество должника-индивидуального предпринимателя.
Субъективная сторона неправомерных действий при банкротстве, на взгляд соискателя, характеризуется виной в форме прямого умысла. Цели и мотивы неправомерных действий при банкротстве на квалификацию не влияют.
Третья глава «Квалификация неправомерных действий при банкрот­стве» состоит из двух параграфов.
В первом параграфе «Отграничение неправомерных действий при бан­кротстве от смежных составов преступлений» рассматриваются вопросы отграничения состава преступления, предусмотренного ст. 195 УК РФ, как от иных составов, связанных с несостоятельностью (ст. ст. 196, 197 УК РФ), так и от смежных составов преступлений (ст.ст. 159, 160, 201 УК РФ). Кроме того, в связи с наличием в ст. 195 УК РФ трех самостоя­тельных составов исследуются и проблемы их внутренней конкуренции.
Исследуя преступления, предусмотренные чч. 1 и 2 ст. 195 УК РФ, со­искатель приходит к выводу, что неправомерное удовлетворение требова­ний отдельных кредиторов является разновидностью отчуждения имуще­ства, закрепленного в качестве признака объективной стороны преступле-
 
17
 
ния, предусмотренного ч. 1 ст. 195 УК РФ. В связи с этим отграничение должно осуществляться исходя из сущности кредиторской задолженности, в счет погашения которой отчуждается имущество предприятия. В том слу­чае, если установлено, что кредиторская задолженность фальсифицирова­на, деяние должно быть квалифицировано по ч. 1 ст. 195 УК РФ как непра­вомерное отчуждение имущества, совершенное при наличии признаков банкротства. Если же речь идет о неправомерном удовлетворении требова­ний отдельных кредиторов по реально существующей задолженности, то деяние должно быть квалифицировано по правилам конкуренции общей и специальной норм по ч. 2 ст. 195 УК РФ.
Автор также отмечает, что отграничение преступлений, предусмотрен­ных чч. 1 и 3 ст. 195 УК РФ, должно происходить в зависимости от при­чинной связи между деянием и наступившими последствиями. В том слу­чае, если именно воспрепятствование деятельности арбитражного управ­ляющего в форме отказа или уклонения повлекло причинение имущественного ущерба, то деяние нужно квалифицировать по ч. 3 ст. 195 УК РФ. Если же подобное воспрепятствование осуществлялось с целью скрыть иные действия в виде сокрытия, отчуждения, фальсифи­кации и т. д., перечисленные в диспозиции ч. 1 ст. 195 УК РФ, либо обес­печить их совершение в будущем, то совершаемое преступление следует квалифицировать по ч. 1 ст. 195 УК РФ без совокупности с ч. 3 ст. 195 УК РФ.
Статья 196 УК РФ применяется в случаях, когда действия, указанные в диспозиции данной нормы, произведены до наличия признаков банкрот­ства, под которыми, в соответствии со ст. 2 Федерального закона «О не­состоятельности (банкротстве)», следует понимать неудовлетворение тре­бования кредиторов по денежным обязательствам и (или) неисполнение обязанности по уплате обязательных платежей, если соответствующие обязательства и (или) обязанность не исполнены им в течение трех меся­цев с даты, когда они должны быть исполнены. В том случае, если дей­ствия осуществлялись после возникновения признаков банкротства, со­деянное следует квалифицировать по ст. 195 УК РФ.
Рассматривая составы преступлений, предусмотренных ст. ст. 195 и 197 УК РФ, диссертант исходит из того, что при совершении преступле­ния, предусмотренного ст. 195 УК РФ, лицо осознает реальную возмож­ность или неизбежность признания его банкротом и для сохранения свое­го владения над имуществом предприятия осуществляет действия, пере­численные в диспозиции ст. 195 УК РФ. При совершении преступления, предусмотренного ст. 197 УК РФ, лицо осознает возможность дальней­шего исполнения требований кредиторов и нормального функционирова­ния организации, однако с целью воспользоваться преимуществами, пре-
 
18
 
дусмотренными законодательством в сфере банкротства, публично объявляет о своей несостоятельности.
Анализируя иные смежные составы преступлений, соискатель резю­мирует, что при совершении конкурсным управляющим неправомерного отчуждения имущества должника и последующем присвоении выручен­ных от реализации денежных средств содеянное следует квалифициро­вать по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 195 УК РФ и соответствующей частью ст. 160 УК РФ. Уничтожение имущества дол­жника при наличии признаков банкротства подлежит квалификации по ч. 1 ст. 195 УК РФ. Статья 167 УК РФ при этом не применяется. Нормы, содержащиеся в ст. ст. 195 и 201 УК РФ, соотносятся как специальная и общая, т. е. применению подлежит первая из них. Фальсификация кре­диторской задолженности (ч. 1 ст. 195 УК РФ) путем предоставления в суд заведомо подложных документов не охватывает состава преступле­ния, предусмотренного ч. 1 ст. 303 УК РФ, и требует самостоятельной квалификации.
Во втором параграфе «Совершенствование законодательного закрепле­ния уголовной ответственности за неправомерные действия при банкрот­стве» диссертант на основании выводов, сделанных в предыдущих параг­рафах, выделяет следующие проблемы законодательной регламентации уголовной ответственности за неправомерные действия при банкротстве:

  1. Отсутствие уголовной ответственности за неправомерные действия с пассивами должника (фальсификацией кредиторской задолженности), не связанные с отчуждением имущества. Данное обстоятельство приводит к беззащитности деятельности собрания кредиторов, что негативно влияет на всю процедуру банкротства. Необходимость установления уголовно-правового запрета на совершение неправомерных действий с пассивами должника подтверждается и опытом зарубежного законодателя, а также ис­торически обусловлена законодательством Российской империи.
  2. Наличие большого количества излишних признаков объективной стороны преступления, затрудняющих правильную и обоснованную квали­фикацию неправомерных действий при банкротстве.
  3. Отсутствие уголовной ответственности за повреждение имущества должника.
  4. Ограниченность предмета преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 195 УК РФ, имуществом юридического лица, что не позволяет в боль­шинстве случаев привлекать индивидуальных предпринимателей за не­правомерное удовлетворение имущественных требований отдельных кре­диторов.

5.         Ограниченность обстановки совершения воспрепятствования деятельности арбитражного управляющего случаями, когда арбитраж-
 
19
 
ный управляющий исполняет функции руководителя юридического лица. Это не позволяет привлекать за уклонение или отказ от предос­тавления временному управляющему документов, необходимых для исполнения возложенных на него обязанностей, или имущества, при­надлежащего юридическому лицу.
6. Отсутствие квалифицирующих признаков преступления, предус­мотренного ч. 1 ст. 195 УК РФ, что затрудняет дифференциацию наказа­ния за различные по своей общественной опасности преступные посяга­тельства.
На основании рассмотрения различных вариантов совершенствования законодательной регламентации уголовной ответственности за указанные деяния, предлагаемых исследователями данной проблемы, выводов, сде­ланных в предыдущих параграфах, результатов анкетирования сотрудни­ков правоохранительных органов и экспертов сформулирована следую­щая редакция ст. 195 УК РФ:
«Статья 195. Неправомерные действия при банкротстве
1.  Сокрытие имущества, имущественных прав или имущественных обязанностей, сведений об имуществе, о его размере, местонахождении либо иной информации об имуществе, имущественных правах или иму­ щественных обязанностях, отчуждение, уничтожение или повреждение имущества, фальсификация бухгалтерских и иных учетных документов, отражающих экономическую деятельность юридического лица или инди­ видуального предпринимателя, если эти действия совершены при наличии признаков банкротства и причинили крупный ущерб, —
наказываются…
1.1. Те же деяния, совершенные:
а) группой лиц по предварительному сговору или организованной группой;
б)       в особо крупном размере;
в)        арбитражным управляющим, — наказываются…
2.  Неправомерное удовлетворение имущественных требований от­ дельных кредиторов за счет имущества должника-юридического лица или индивидуального предпринимателя руководителем юридического лица или его учредителем (участником) либо индивидуальным предпри­ нимателем заведомо в ущерб другим кредиторам, если это действие со­ вершено при наличии признаков банкротства и причинило крупный ущерб, –
наказывается…
3.  Незаконное воспрепятствование деятельности арбитражного управ­ ляющего либо временной администрации кредитной или иной финансо-
 
20
 
вой организации, в том числе уклонение или отказ от передачи арбитраж­ному управляющему либо временной администрации кредитной или иной финансовой организации документов, необходимых для исполнения воз­ложенных на них обязанностей, или имущества, принадлежащего юриди­ческому лицу, в том числе кредитной или иной финансовой организации, если эти действия (бездействие) причинили крупный ущерб, —
наказываются…
4. Признание мнимых долгов или фальсификация кредиторской за­долженности юридического лица или индивидуального предпринимателя, совершенные в крупном размере в целях включения в реестр требований кредиторов этого юридического лица или индивидуального предпринима­теля, —
наказываются…»
В заключении в кратком виде представлены основные выводы дис­сертационного исследования и предложения, сформулированные в ходе работы.
Основные положения диссертационного исследования опубликованы в следующих работах:
Статьи в рецензируемых научных журналах, рекомендованных выс­шей аттестационной комиссией при Минобрнауки России для опубли­кования основных научных результатов диссертаций:

  1. Вакутин А. А. История развития уголовной ответственности за не­правомерные действия при банкротстве в законодательстве Российской Империи / А. А. Вакутин // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы тео­рии и практики. — 2013. — ¹ 1. — Ч. 2. — С. 52–54 (0,62 п.л.).
  2. Вакутин А. А. Индивидуальный предприниматель как субъект уго­ловной ответственности за неправомерное удовлетворение требований от­дельных кредиторов (ч. 2 ст. 195 УК РФ) / А. А. Вакутин // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и ис­кусствоведение. Вопросы теории и практики. — 2013. — ¹ 9. — Ч. 1. — С. 25–27 (0,35 п. л.).
  3. Вакутин А. А. Управляемое банкротство / А. А. Вакутин // Истори­ческие, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. — 2013. — ¹ 9. — Ч. 2. — С. 48–51 (0,46 п. л.).

 
21
 
Иные публикации

  1. Вакутин А. А. Проблемы уголовно-правовой охраны банкротства предприятия / А. А. Вакутин // Проблемы правоприменения в современ­ной России : сб. мат-лов науч.-практ. конф. — Омск : Омский государ­ственный университет им. Ф. М. Достоевского, 2012. — С. 130–133 (0,25 п. л.).
  2. Вакутин А. А. Непосредственный объект неправомерных действий при банкротстве (ст. 195 УК РФ) / А. А. Вакутин // Альманах современ­ной науки и образования. — 2013. — ¹ 8. — С. 38–40 (0,36 п.л.).
  3. Вакутин А. А. Неправомерность как признак состава преступле­ния, предусмотренного ч. 2 ст. 195 УК РФ / А. А. Вакутин // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. — 2013. — ¹ 8. — С. 192–194 (0,34 п. л.).

7.Вакутин А. А. Руководитель юридического лица как субъект уго­ловной ответственности за неправомерное удовлетворение требований отдельных кредиторов (ч. 2 ст. 195 УК РФ) / А. А. Вакутин // Альманах современной науки и образования. — 2013. — ¹ 8. — С. 40–43 (0,36 п. л.).

  1. Вакутин А. А. Социальная обусловленность уголовной ответствен­ности за неправомерные действия при банкротстве (ст. 195 УК РФ) / А. А. Вакутин // Журнал научных публикаций аспирантов и докторан­тов. — 2013. — ¹ 7. — С. 94–96 (0,26 п. л.).

 
22
 
Подписано в печать 29.10.2013 г.
Усл. печ. л. 1,4    Уч.-изд. л. 1,3
Тираж 120 экз.    Заказ ¹ 563
ГПиОП Омской академии МВД России 644092, г. Омск, пр-т Комарова, д. 7
 

Файлы: 
Порядок отображения: 
0