2012avtoref012

Серебряков Артур Владимирович
 
15 марта 2012 г. назначена защита диссертации на соискание степени кандидата юридических наук по теме: «Содействие террористической деятельности: проблемы квали-фикации и соотношение со смежными составами преступлений» (специальность 12.00.08 – уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право). Защита будет происходить на заседании диссертационного совета ДМ 220.038.11
 
Сноска на автореферат:
 
Серебряков А.В. Содействие террористической деятельности: проблемы квали-фикации и соотношение со смежными составами преступлений: автореф. дис... канд. юрид. наук. Краснодар, 2012. С. 29.
 
Ознакомиться с другими авторефератами Вы можете в разделе Авторефераты диссертаций по юридическим наукам сайта «Правовые технологии»
 
Текст автореферата диссертации:

 

 
 

 
Официальные оппоненты:              Доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой уголовного                                                                   
                                                                          права и криминологии Московского государственного университета
                                                                          им.  М.В. Ломоносова
                                                                          Комиссаров Владимир Сергеевич
 
                                                                Кандидат юридических наук,
                                                  заместитель начальника кафедры
                                                     уголовного права Краснодарского
                                                            университета МВД России
                                                    Трофименко Сергей Витальевич
 
 
Ведущая организация:                    Ярославский государственный
                                                            университет им. П.Г. Демидова
 
         Защита диссертации состоится «15» марта 2012 г. в 12.00 час. на заседании диссертационного совета ДМ 220.038.11 при Кубанском государственном аграрном университете по адресу: 350044, г. Краснодар, ул. Калинина, 13, ауд. 215.
 
         С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кубанского государственного аграрного университета по адресу: 350044, г. Краснодар, ул. Калинина, 13.
 
 
         Автореферат разослан «13» февраля 2012 г.
 
 
 
 
Ученый секретарь диссертационного совета
кандидат юридических наук, доцент                                               А.В. Шульга
 

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования определяется тем, что терроризм как форма политической борьбы существовал практически всегда, но на рубеже XX–XXI веков он превращается в фактор дестабилизации всего международного правопорядка.

За последние десятилетия феномен терроризма значительно изменился, став более масштабным, изощренным и жестоким. Сегодня терроризм является фактором глобального значения, с которым приходится считаться любому правительству, как в своей внутренней, так и во внешней политике.  Терроризм – это тактика политической борьбы, характеризующаяся систематическим применением идеологически мотивированного насилия, выражающегося в убийствах, диверсиях, похищениях и других действиях, представляющих угрозу жизни и безопасности людей.
Наглядным подтверждением сказанному может служить сложившаяся криминогенная обстановка в Российской Федерации, особенно на территории Северного Кавказа. Так, только за август-октябрь 2010 г. террористические акты были совершены: в Пятигорске, Буйнакске, Владикавказе, Ставрополе, Грозном, что свидетельствует о том, что проблема терроризма в регионе все более обостряется и носит характер перманентной угрозы.[1] Не стал исключением в этом отношении и 2011 год с терактами в Домодедово, на территории Дагестана, Ингушетии, Кабардино-Балкарии. Пособники террористов с настораживающей частотой задерживаются в Башкартастане, Москве, Татарстане и т.д.
Степень угрозы терроризма увеличивается вследствие того, что в руках современных организаторов и исполнителей террористических актов оказываются новейшие технологии в области идеологического, информационного и финансового влияния, что делает терроризм особенно опасным для общества. Мощным инструментом вовлечения в террористическую деятельность, в том числе широких масс молодого поколения, выступает Интернет. Все это вызывает серьезную тревогу и озабоченность представителей органов государственной власти. В частности, в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г., утвержденной указом Президента РФ  от 12 мая 2009 г. № 537, особо подчеркивается, что «террористические преступления … дестабилизируют обстановку, мешают нормальному развитию экономики и социальной сферы». [2]
Вместе с тем, состояние уголовно-правового регулирования борьбы с терроризмом в целом нельзя признать удовлетворительным, соответствующим современным мировым стандартам нормативного обеспечения неотвратимости привлечения к уголовной ответственности не только самих исполнителей террористических преступлений, но и лиц, им содействующих. Несмотря на криминализацию в УК РФ содействия террористической деятельности, остается еще достаточно много неразрешенных вопросов. Это относится, прежде всего, к объему содержательного наполнения, обоснованности такой криминализации и соблюдению требований качества технико-юридических правил конструирования ст. 205¹ УК РФ. Обращает на себя внимание многообразие понятий и признаков, используемых законодателем для характеристики такого социально-правового феномена, как содействие террористической деятельности. О проблемах в этом отношении свидетельствует и нестабильность уголовного закона. Так, в ст. 205¹ УК РФ с момента ее включения в уголовный закон было внесено 7 изменений и дополнений, затронувших как ее диспозицию, так и санкцию. Кроме того, существенной ревизии была подвергнута и сама структура данной статьи. Особая проблема связана с коллизионностью названной нормы, что обуславливает сложности при ее правоприменении. Среди них, наиболее значимыми выступают проблемы квалификации различных форм содействия террористической деятельности и отграничения от смежных составов преступлений.
Все изложенное выше обуславливает не только актуальность, но также очевидную своевременность и явную целесообразность дальнейших научных изысканий по всему спектру обозначенных проблем.
Целью диссертационного исследования является поиск оптимальной модели криминализации содействия террористической деятельности и нахождение на этой основе эффективных способов уголовно-правового противодействия его совершению.
Достижение указанной цели определило постановку и решение следующих задач:
- проанализировать исторические и международно-правовые предпосылки криминализации содействия террористической деятельности;
- раскрыть содержание объективных и субъективных признаков  в составе содействия террористической деятельности в современном Уголовном кодексе РФ;
- установить основные проблемы квалификации содействия террористической деятельности и его соотношения со смежными составами преступлений;
- выявить позитивный зарубежный опыт криминализации содействия террористической деятельности;
- наметить возможные ориентиры для дальнейшего совершенствования законодательного описания содействия террористической деятельности в обозримом будущем.
В качестве объекта диссертационного исследования выступает содействие террористической деятельности как социально-правовое явление, нашедшее отражение в уголовном законе и порождающее общественные отношения, связанные с его установлением в процессе судебно-следственной практики.
 
 
 
Предметом диссертационного исследования являются:
- совокупность отечественных нормативных правовых актов X–XXI в., связанных с установлением уголовной ответственности за содействие террористической деятельности;
- международные и зарубежные нормативные правовые акты, регламентирующие уголовную ответственность за содействие террористической деятельности;
- российская судебно-следственная практика по вопросам квалификации содействия террористической деятельности и его соотношения со смежными преступлениями;
- имеющиеся научные публикации по данной проблематике.
Степень научной разработанности темы диссертационного исследования. В последние годы  проблемы терроризма рассматривались представителями многих отраслей науки: юристами, психологами, историками, политологами. Собственно в юриспруденции различные аспекты терроризма подвергались анализу с точки зрения криминалистики, криминологии, тактики оперативно-розыскной деятельности, международного права. В этом отношении особое значение имеют работы таких российских ученых-юристов как В.Ф. Антипенко, В.В. Витюк, С.И. Грачев, О.А. Колобов, А.А. Корнилов, Ю.П. Кузнецов, А.С. Куликов, Г.И. Морозов, М.Л. Одесский, В.Е. Петрищев, А.Ю. Пиджаков, А.В. Попов, В.В. Устинов, Д.М. Фельдман, С.А. Эфиров и др.
Уголовно-правовые аспекты противодействия терроризму освещались в монографических работах Ю.М. Антоняна, И.И. Артамонова, Л.Д. Гаухмана, С.Д. Гринько, Ю.Н. Дерюгиной, А.И. Долговой, С.У. Дикаева, С.В. Дьякова, А.Л. Еделева, В.П. Емельянова, М.П. Киреева, В.С. Комиссарова, М.А. Комаровой, Е.Г. Лях, С.В. Максиной, В.В. Мальцева, М.В. Назаркина, Г.В. Овчинниковой, С.В. Помазан, И.Л. Трунова и др.
Рассматриваемой проблематике посвящен также ряд диссертационных исследований: В.П. Алехина, А.А. Булаева, Е.И. Елизарова, И.О. Кошевого, М.Ф. Мусаеляна, В.В. Ульянова, И.В. Шевченко.
Однако проведенные ранее весьма плодотворные исследования не исчерпали тем не менее до конца названную проблему, так как в уголовно-правовой доктрине до сих пор отсутствует единство мнений относительно трактовки целого ряда ее аспектов. Нередко здесь предлагаются различные, подчас диаметрально противоположные рекомендации. Кроме того, нельзя не учитывать и то обстоятельство, что большинство из этих исследований не отражают, либо не в полной мере отражают новеллы в легальном описании содействия террористической деятельности, которые имели место в российском, международном и зарубежном уголовном законодательстве за последние 5 лет.
Методологической основой диссертационного исследования служит диалектический метод познания объективной действительности. Автор применял также общенаучные (анализ, синтез, системный и структурный подходы) и частно-научные методы исследования (исторический, сравнительно-правовой, логико-юридический, конкретно-социологический и др).
Нормативная база диссертационного исследования включает:
1) Конституцию РФ; 2) 19 международных конвенций, заключенных с участием РФ («О борьбе с финансированием терроризма» от 9 декабря 1999 г., «О борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом» от 15 июня 2001 г., «О предупреждении терроризма» от 16 мая 2005 г. и др., 3) современное (УК РФ 1996 г. по его состоянию на 1 февраля 2012 г.) и ранее действовавшее отечественное уголовное законодательство (X–XX в.); 4) нормативные правовые акты РФ иной отраслевой принадлежности (Федеральные законы «О противодействии терроризму» от 6 марта 2006 г., «О безопасности» от 28 декабря 2010 г. и др.); 5) антитеррористическое и уголовное законодательство 20 зарубежных государств (Бельгии, Великобритании, Германии, Голландии, Дании, Израиля, Республики Армения, Республики Вьетнам, Республики Узбекистан, Норвегии, Турции, Украины, США, Швеции, Швейцарии, Японии и др.).
Эмпирическую базу диссертационного исследования составили: официальные статистические данные (2003–2011 гг.); опубликованная практика Верховных Судов СССР, РСФСР и РФ по делам о содействии преступной деятельности, в том числе и террористической, за период с 2000 по 2011 гг.; практика Верховных судов Республики Адыгея, Республики Кабардино-Балкарии, Республики Татарстан, Чеченской республики, Московского областного суда, Краснодарского краевого суда, Нальчикского городского суда, Ленинского районного суда г. Краснодара за период с 2003 по 2011 гг.; результаты авторского анкетирования сотрудников Следственного управления Следственного комитета РФ по Краснодарскому краю и федеральных судей (150 человек) Краснодарского края.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что оно является одним их первых монографических исследований теоретических и практических аспектов квалификации содействия террористической деятельности и его соотношения со смежными составами преступлений, проведенным через призму новелл в УК РФ за последние 5 лет (2006–2011 г.).
При этом также учитывались последние достижения отечественной уголовно-правовой доктрины, новейший международный и зарубежный законотворческий опыт, а также современные потребности федеральной и региональной (в том числе, на примере Краснодарского края) судебной практики. Разработанная в ходе исследования авторская концепция криминализации содействия террористической деятельности позволила сформулировать ряд предложений по совершенствованию действующего уголовного законодательства РФ и практики его применения.
Из общего комплекса выводов, которые обосновываются в диссертации и отражают ее новизну, на защиту выносятся следующие положения:
1. Развитие российского уголовного законодательства об уголовной ответственности за содействие террористической деятельности носило, главным образом, эволюционный характер и проходило по двум направлениям: как по линии его Общей части (в рамках институтов неоконченного преступления и соучастия в преступлении), так и Особенной части (в рамках отдельных составов государственных преступлений и преступлений против общественной безопасности). С известной долей условности это развитие укладывается в 3 этапа: 1) возникновение и становление общеправовых основ для криминализации содействия террористической деятельности в дореволюционном уголовном законодательстве России (X – начало XX в.); 2) создание непосредственных предпосылок для криминализации содействия террористической деятельности в кодифицированном уголовном законодательстве  России советского и постсоветского периодов (1922–2002 г.) 3) криминализация содействия террористической деятельности на уровне появления в Особенной части УК РФ 1996 г. самостоятельного состава преступления с последующим внесением в его содержание отдельных изменений и дополнений (2002 г. – по настоящее время).
2. Международный (насчитывающий свыше 42 лет) опыт криминализации содействия террористической деятельности позволяет заключить, что ее нормативную базу сейчас образуют конвенции универсального и регионального уровней, которые отражают 3 тенденции: 1) отсутствие консолидированного подхода к определению объема такой криминализации (что во многом объясняется отсутствием в международном уголовном законодательстве полноценной и структурно выделенной Общей части); 2) расширение круга деяний, составляющих содействие террористической деятельности; 3) дифференциация круга субъектов названного преступления.
3. В настоящее время квалификация содействия террористической деятельности сопряжена с проблемой конкуренции общих (ч. 1 ст. 30, ч. 4 и 5 ст. 33 УК) и специальной (ст. 205¹ УК РФ) норм, поскольку указанное содействие, по сути, заключается в приготовлении к преступлению, подстрекательстве к нему либо пособничестве в его совершении. В свою очередь, эта конкуренция фактически трансформируется в коллизию между положениями Общей и Особенной частей УК РФ, ибо в рамках последней без каких-либо обоснований приготовление признается оконченным преступлением, а подстрекательство и пособничество – исполнением преступления.
4. Представляется, что для устранения отмеченной коллизии необходимо:
- установить в имеющей неоспоримый приоритет Общей части УК особые нормативные  предписания (по аналогии с ч. 2 ст. 46, ч. 2 ст. 47, ч. 2 ст. 75 УК), допускающие такого рода исключения из правил: «В случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса, приготовление к преступлению признается оконченным преступлением» (ч. 1¹ ст. 30 УК РФ), «В случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса, действия подстрекателя или пособника преступления признаются действиями исполнителя преступления» (ч. 6 ст. 33 УК РФ);
- исключить из ст. 205¹ УК РФ все положения, которые полностью дублируют содержание ч. 4 и 5 ст. 33 УК РФ, а именно: упоминание о «склонении» и «ином вовлечении» из ч. 1 ст. 205¹; целиком часть 3 ст. 205¹, которая к тому же вносит явную диспропорцию в максимальные пределы соответствующих санкций – 15 лет лишения свободы за совершение террористического акта (ч. 1 ст. 205) и 20 лет лишения свободы за пособничество в его совершении (ч. 3 ст. 205¹); наконец, примечание 1¹ к ст. 205¹ УК РФ.
5. Учитывая более высокую степень общественной опасности финансирования террористической деятельности, а равно вооружения или подготовки лица для совершения преступлений террористического характера, в современных условиях актуализируется вопрос о переводе названных форм содействия террористической деятельности в разряд квалифицирующих признаков. Исходя из аналогичных соображений, в повестку дня также напрашивается вопрос о придании признаку «использование своего служебного положения» статуса особо квалифицирующего. В рассматриваемом случае это позволит последовательно реализовать принцип справедливости и максимально обеспечить дифференциацию уголовной ответственности за содеянное.
6. В целях разрешения всех спорных вопросов, связанных с квалификацией содействия террористической деятельности и его соотношением со смежными преступлениями, следует принять специальное постановление Пленума Верховного Суда РФ. В частности, в рамках последнего было бы целесообразно дать следующее разъяснение: «Действия лица, склонившего, завербовавшего или иным способом вовлекшего другое лицо для совершения хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ образуют совокупность преступлений и должны квалифицироваться по ст. 205¹ УК как действия исполнителя содействия террористической деятельности и в зависимости от конкретных обстоятельств дела как действия подстрекателя или пособника в совершении соответствующего преступления террористического характера со ссылкой на ч. 4 или ч. 5 ст. 33 УК РФ».
7. Сравнительно-правовой анализ законодательства целого ряда зарубежных государств дает основание для формулирования следующих выводов:
- в мировой практике получили распространение три модели антитеррористического законодательства: уголовно-правовая (например, Испания, ФРГ), криминологическая (например, Великобритания, Япония) и комплексная (например, Италия, Франция);
- криминализация содействия террористической деятельности носит далеко неунифицированный характер и в отдельных странах (в частности, в Израиле и Турции) отличается существенной спецификой;
- в большинстве зарубежных стран содействие террористической деятельности предусмотрено в криминологическом законодательстве, исключением являются  Великобритания, Италия и Франция, в которых установлена самостоятельная уголовная ответственность за финансирование терроризма.
7. Суммируя все вышесказанное, можно предложить следующую редакцию ст. 205¹ УК РФ:
«Статья  205¹. Содействие террористической деятельности
1. Вербовка для совершения хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 настоящего Кодекса, –
наказывается ….
2. Вооружение или подготовка лица в целях совершения хотя бы одного из указанных преступлений, а равно финансирование террористической деятельности, –
наказываются …..
3. Деяния, предусмотренные частями первой и второй настоящей  статьи, совершенные лицом с использованием своего служебного положения, -
наказываются…
Примечания. 1. Под финансированием террористической деятельности в настоящем Кодексе понимается предоставление или сбор средств либо оказание финансовых услуг с осознанием того, что они предназначены для финансирования организации, подготовки или совершения хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 205¹, 205², 206, 208, 211, 220,  221, 277, 279 и 360 настоящего Кодекса, либо для обеспечения организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), созданных или создаваемых для совершения хотя бы одного из указанных преступлений.
2. Лицо, совершившее преступление, предусмотренное настоящей статьей, освобождается от уголовной ответственности, если оно своевременным сообщением органам власти или иным образом способствовало предотвращению, либо пресечению преступления, которое оно финансировало и (или) совершению которого содействовало, и если в его действиях не содержится иного состава преступления».
Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что оно направлено на разрешение проблем, связанных с криминализацией содействия террористической деятельности. Выводы и рекомендации, изложенные в диссертации, могут быть использованы в ходе дальнейшего совершенствования Уголовного кодекса РФ; при подготовке разъяснений Пленума Верховного суда РФ; в правоприменительной деятельности следственных и судебных органов; в научно-исследовательской работе по данной проблематике; в учебном процессе при преподавании уголовного права и курса «Квалификация преступлений».
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовного права и криминологии Кубанского государственного университета, на заседании которой проходило ее рецензирование и обсуждение.
Автор принимал участие в работе 4 международных и региональных научно-практических конференций («Право и правосудие: теория, история, практика» г. Краснодар, 27 мая 2010 г.; «Юридическая наука в механизме противодействия коррупции», г. Краснодар, 30 ноября 2010 г., «Современные проблемы уголовной политики», г. Краснодар, 23 сентября 2011 г.; «Экология и уголовное право: поиск гармонии», г. Геленджик, 6–9 октября 2011 г.). Основные положения диссертационного исследования нашли отражение в 7 научных статьях автора, 2 из которых опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК РФ, а также в процессе его профессиональной деятельности в качестве помощника судьи Краснодарского краевого суда и по совместительству преподавателя кафедры уголовного права и криминологии Кубанского государственного университета.
Результаты проведенного исследования внедрены в процессе обучения студентов юридического факультета Кубанского государственного университета, а также в ходе правоприменительной деятельности судей Краснодарского краевого суда и представителей Следственного управления Следственного комитета РФ по Краснодарскому краю.
Структура диссертации обусловлена целями и задачами исследования и состоит из введения, 3 глав, включающих 8 параграфов, заключения, библиографического списка из 227 наименований и 2 приложений.
 
II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССРТАЦИИ
Во введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются его цели и задачи, объект и предмет, описывается методологическая и информационная база исследования, раскрывается научная новизна, формулируются основные положения, выносимые на защиту, приводятся сведения о теоретической и практической значимости, а также данные об апробации результатов диссертационного исследования.
Глава 1 «Исторические и международно-правовые предпосылки криминализации содействия террористической деятельности» включает 2 параграфа.
В первом параграфе определены основные этапы развития отечественного уголовного законодательства об ответственности за содействие террористической деятельности. Проведенный автором ретроспективный анализ этих этапов дал основание для ряда выводов. Прежде всего, о том, что появившись в середине XIX в., терроризм в России вплоть до середины ХХ в. не подвергался криминализации на уровне самостоятельной статьи Особенной части уголовного закона. Понятия «террористический акт» и «терроризм» отсутствовали как в дореволюционном российском законодательстве, так и в первых нормативных правовых актах Советской власти. Отдельные их элементы нашли закрепление в статьях об ответственности за государственные преступления, по которым в указанный период преследовались лица, виновные в совершении деяний террористического характера.
Впервые же понятие «террористический акт» появилось в УК РСФСР 1922 г. (ст. 64) и УК РСФСР 1926 г. (ст. 58⁸⁾, а «терроризм» – в 1994 г.  после включения в УК РСФСР
1960 г. статьи 213³.
Статус самостоятельного состава преступления содействие террористической деятельности впервые получило после принятия Федерального закона от 24 июля 2002 г. № 103-ФЗ, когда Особенная часть УК РФ 1996 г. была дополнена ст. 205¹ УК РФ ««Вовлечение в совершение преступлений террористического характера или иное содействие их совершению». В последующем, эта статья претерпела существенные изменения. В первую очередь, они коснулись ее названия: в Федеральном законе от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ она получила современное наименование «Содействие террористической деятельности». Кроме того, была модернизирована объективная сторона данного деяния за счет указания на такую его форму как «вербовка» и расширения круга преступлений террористического характера. В свете Федерального закона от 27 декабря 2009 г. № 377-ФЗ была заметно усилена ее санкция: в ч. 1 ст. 205¹ увеличен минимальный (с 4 до 5 лет) и максимальный (с 8 до 10 лет), а в ч. 2 ст. 205¹ – минимальный (с 7 до 8 лет) предел наказания в виде лишения свободы. В соответствии с Федеральным законом от 9 декабря 2010 г. ревизия коснулась самой структуры ст. 205¹ УК и дальнейшей дифференциации уголовной ответственности за указанное преступление. В частности, появился особо квалифицирующий признак «пособничество в совершении преступления, предусмотренного ст. 205 УК РФ» (ч. 3) с его легальным определением в примечании 1¹ к ст. 205¹ УК РФ.
Таким образом, можно констатировать, что развитие российского уголовного законодательства об ответственности за содействие террористической деятельности носило, главным образом, эволюционный характер и проходило по двум направлениям: как по линии его Общей части (в рамках институтов неоконченного преступления и соучастия в преступлении), так и Особенной части (в рамках отдельных составов государственных преступлений и преступлений против общественной безопасности). С известной долей условности это развитие укладывается в 3 этапа: 1) возникновение и становление общеправовых основ для криминализации содействия террористической деятельности в дореволюционном уголовном законодательстве России (X – начало XX в.); 2) создание непосредственных предпосылок для криминализации содействия террористической деятельности в кодифицированном уголовном законодательстве России советского и постсоветского периодов (1922 – 2002 г.) 3) криминализация содействия террористической деятельности на уровне появления в Особенной части УК РФ 1996 г. самостоятельного состава преступления с последующим внесением в его содержание отдельных изменений и дополнений (2002 г. – по настоящее время).
Второй параграф 1 главы посвящен анализу международно-правовых предпосылок криминализации содействия террористической деятельности. В результате изучения 19 международных конвенций универсального и регионального уровней автор делает вывод о том, что на протяжении более четырех десятилетий ХХ в. постепенно сформировалось широкое понимание содействия терроризму как любой умышленной деятельности по оказанию интеллектуального (обучение, инструктирование, предоставление информации и т.д.) и (или) материального (финансирование, вербовка, обеспечение оружием и т.д.) содействия, нацеленного на обеспечение беспрепятственного и систематического совершения преступлений террористического характера. Другими словами, в источниках международного антитеррористического законодательства понятие «содействие» трактуется весьма пространно: не только как непосредственное пособничество в совершении конкретных преступлений террористического характера, но и как опосредованное пособничество в виде различных форм поддержки терроризма. В своей совокупности указанные конвенции отражают три тенденции: 1) отсутствие консолидированного подхода к определению объема криминализации содействия террористической деятельности (что во многом объясняется отсутствием в международном уголовном законодательстве полноценной и структурно выделенной Общей части); 2) расширение круга деяний, составляющих содействие террористической деятельности; 3) дифференциация круга субъектов названного преступления.
В контексте изложенного, заслуживает пристального внимания опыт регламентации ответственности за  «пособничество пособничеству», который зафиксирован в ч. 5 ст. 2 Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма 1999 г. Данное положение представляется весьма перспективным для оптимизации уголовно-правового противодействия финансированию террористической деятельности.
Глава 2 «Состав содействия террористической деятельности в УК РФ 1996 г. как юридическое основание квалификации содеянного» состоит из 3 параграфов
В первом параграфе исследованы объективные признаки, т. е. признаки, характеризующие объект и объективную сторону состава содействия террористической деятельности. В диссертации отмечается, что системный анализ действующего российского законодательства, в частности, Федеральных законов «О противодействии экстремизму» и «О противодействии терроризму» позволяет сделать однозначный вывод о том, что террористический акт, как и содействие террористической деятельности – это наиболее опасные формы проявления экстремизма. В этой связи предлагается оптимизировать структуру Особенной части УК РФ посредством перемещения ст. 205, 205¹, 205² из главы 24 «Преступления против общественной безопасности» в главу 29 «Преступления против конституционных основ и безопасности государства».
По мнению автора, проведенный анализ объективной стороны состава содействия террористической деятельности свидетельствует о том, что она, по сути, складывается из приготовления, подстрекательства к совершению либо пособничества в совершении преступлений террористического характера. Иначе говоря, в настоящее время квалификация содействия террористической деятельности сопряжена с проблемой конкуренции общих (ч. 1 ст. 30, ч. 4 и 5 ст. 33 УК) и специальной (ст. 205¹ УК РФ) норм. В свою очередь, эта конкуренция фактически трансформируется в коллизию между положениями Общей и Особенной частей УК РФ, ибо в рамках последней без каких-либо обоснований приготовление признается оконченным преступлением, а подстрекательство и пособничество – исполнением преступления. Более того, положения этих частей в смысловом отношении, а, зачастую, и дословно дублируют друг друга.
На взгляд автора, для устранения отмеченной коллизии необходимо:
- установить в имеющей неоспоримый приоритет Общей части УК особые нормативные  предписания (по аналогии с ч. 2 ст. 46, ч. 2 ст. 47, ч. 2 ст. 75 УК), допускающие такого рода исключения из правил: «В случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса, приготовление к преступлению признается оконченным преступлением» (ч. 1¹ ст. 30 УК РФ), «В случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса, действия подстрекателя или пособника преступления признаются действиями исполнителя преступления» (ч. 6 ст. 33 УК РФ);
- исключить из ст. 205¹ УК РФ все положения, которые полностью дублируют содержание ч. 4 и 5 ст. 33 УК РФ, а именно: упоминание о «склонении» и «ином вовлечении» из ч. 1 ст. 205¹ УК РФ; целиком часть 3 ст. 205¹ УК РФ, которая к тому же вносит явную диспропорцию в максимальные пределы соответствующих санкций – 15 лет лишения свободы за совершение террористического акта (ч. 1 ст. 205 УК РФ) и 20 лет лишения свободы за пособничество в его совершении (ч. 3 ст. 205¹ УК РФ); наконец, примечание 1¹ к ст. 205¹ УК РФ.
В более отдаленной  перспективе (скажем, при подготовке нового Уголовного кодекса) возможен и более радикальный способ устранения отмеченной коллизии: исключение ст. 205¹ УК РФ и всех подобных ей статей из Особенной части УК с одновременным уточнением примерного перечня способов приготовительных, подстрекательских и пособнических действий в соответствующих статьях Общей части УК. Кстати говоря, такой унифицированный на уровне Общей части подход к изложению примерных (а не исчерпывающих) перечней способов перечисленных действий уже сейчас поддерживают 84,7% опрошенных автором респондентов.
Далее, обращаясь к другим проблемам квалификации рассматриваемого преступления, автор делает акцент на то, что действия лица, склонившего кого-либо к участию в совершении террористического акта, исходя из законодательной оценки, являются исполнительскими. Одновременно они образуют подстрекательство либо пособничество в совершении соответствующих террористических преступлений. Следовательно, налицо идеальная совокупность преступлений. В этой связи, а также для разрешения всех спорных вопросов, связанных с квалификацией содействия террористической деятельности и его соотношением со смежными преступлениями, следует принять специальное постановление Пленума Верховного Суда РФ. В частности, в рамках последнего было бы целесообразно дать следующее разъяснение: «Действия лица, склонившего, завербовавшего или иным способом вовлекшего другое лицо для совершения хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205,  206,  208,  211,  277,  278, 279 и 360 УК РФ образуют совокупность преступлений и должны квалифицироваться по ст. 205¹ УК как действия исполнителя содействия террористической деятельности и в зависимости от конкретных обстоятельств дела как действия подстрекателя или пособника в совершении соответствующего преступления террористического характера со ссылкой на ч. 4 или 5 ст. 33 УК РФ».
В диссертации также обращается внимание на то, что некоторые из форм содействия террористической деятельности в условиях сложившейся в России криминогенной обстановки обладают повышенной степенью общественной опасности, а потому требуют изменения их статуса в композиционном построении ст. 205¹ УК РФ.
Так, раскрывая содержание вербовки к совершению террористических преступлений, автор указывает, что она является специфической формой непосредственного вовлечения лица к участию в совершении названных преступлений. Однако, ее необходимо отличать от обычных пособнических действий, когда лицо лишь подыскивает для вербовщика, по его просьбе, потенциального кандидата на эту роль. Под вербовкой же понимаются действия, носящие систематический, устойчивый и более длительный характер, направленные на поиск соучастников указанных преступлений, на формирование преступной группы или преступной организации и т.д. На этом основании предлагается сохранить упоминание о «вербовке» (в отличие от «склонения» и «иного вовлечения») в диспозиции ч. 1 ст. 205¹ УК РФ (эта позиция была поддержана 92,7% респондентов).
Кроме того, очевидно, что еще большей степенью общественной опасности обладают такие формы содействия террористической деятельности, которые напрямую, а не опосредованно, обуславливают совершение того или иного террористического преступления. К таковым относятся вооружение и подготовка лиц к совершению преступления террористического характера, а равно финансирование террористической деятельности.
Поэтому в современных условиях актуализируется вопрос о переводе названных форм содействия террористической деятельности в разряд квалифицирующих признаков (эту позицию поддержали 94,7% опрошенных респондентов). Исходя из аналогичных соображений, в повестку дня также напрашивается вопрос о придании признаку «использование своего служебного положения» статуса особо квалифицирующего. В рассматриваемом случае это позволит последовательно реализовать принцип справедливости и максимально обеспечить дифференциацию уголовной ответственности за содеянное.
Кроме того, по мнению автора, употребление законодателем термина терроризм в диспозиции ст. 205¹ УК РФ не отвечает требованиям унификации и оптимизации правоприменительной практики. Предпочтительным все же является использование более конкретных терминов, поддающихся четкому описанию. К таковым относится термин «террористическая деятельность». В этой связи было бы уместно заменить в тексте рассматриваемой статьи термин «терроризм» на термин «террористическая деятельность».
В контексте изложенного, автором предлагается новая редакция ст. 205¹ УК РФ.
Во втором параграфе 2 главы раскрывается содержание субъективных признаков, т.е. субъективной стороны и субъекта содействия террористической деятельности.
В частности, отмечается, что для данного состава преступления характерна только умышленная форма вины. При этом умысел может быть только прямым. При вовлечении в совершение преступлений террористического характера умысел виновного может быть только конкретизированным (определенным). Вместе с тем, по отношению к иным формам содействия террористической деятельности, предусмотренным ст. 205¹ УК РФ, т. е. к склонению лица к совершению террористических преступлений, вооружению либо обучению лица в целях совершения указанных преступлений, а равно к финансированию терроризма умысел может быть альтернативным либо неопределенным. На базе филологического толкования диспозиции ст. 205¹ УК РФ в диссертации обосновывается точка зрения, согласно которой цель является обязательным признаком субъективной стороны лишь вооружения либо подготовки лица к совершению преступлений террористического характера. Что же касается иных действий, составляющих содействие террористической деятельности (склонение, вербовка, иное вовлечение и финансирование), то цель их совершения носит характер факультативного признака субъективной стороны и может иметь иное (любое) содержание.
Субъект содействия террористической деятельности является общим, т.е. физическим, вменяемым лицом, достигшим 16-летнего возраста. Использование лицом при содействии террористической деятельности своего служебного положения (ч. 2 ст. 205¹ УК) свидетельствует о наличии специального субъекта этого преступления. Особую специфику (но уже с криминологической точки зрения) имеют радикальные исламисты как участники данного преступления: «толкователи религиозной доктрины», «искатели истины», «неудачники» и «кочевники». Однако наибольшую опасность представляют их хорошо образованные руководители – «толкователи религиозной доктрины», которые хорошо разбираются в политических процессах, происходящих в мире, обладают религиозными знаниями и методами пропагандистской работы
Третий параграф 2 главы посвящен компаративистскому исследованию зарубежного опыта криминализации содействия террористической деятельности. Изучение источников уголовного права, а также криминологического законодательства 20 зарубежных государств позволило автору сформулировать ряд выводов.
Во-первых, к началу XXI в. в мировой практике сложилось три модели антитеррористического законодательства – уголовно-правовая (например, Испания, ФРГ), криминологическая (например, Великобритания, Япония) и комплексная (например, Италия, Франция).
Во-вторых, наиболее привлекательной (в силу удачного сочетания уголовно-правовой и криминологической составляющих) выглядит последняя из названных моделей, которая формируется в настоящее время  и в России.
В-третьих, в законодательстве большинства зарубежных государств отсутствует унифицированный подход к определению самой террористической деятельности. Содержание этой дефиниции отличается существенной спецификой. Так, турецкий законодатель включил в объем данного понятия проституцию, контрабанду, торговлю людьми, наркотическими средствами и оружием, подделку кредитных карт, загрязнение окружающей среды, взлом компьютерных систем, умышленное убийство и воспрепятствование получению образования. Однако наиболее широкая его трактовка дана в израильском «Законе о противодействии терроризму», согласно которому к террористической деятельности относятся действия, выражающиеся в устном или письменном восхвалении, одобрении или поощрении насильственных действий, хранении материалов, пропагандирующих деятельность террористической организации, демонстрации солидарности с ней (поднятие флага, демонстрация эмблемы или лозунга, распевание гимна в общественном месте) и т. д.
В-четвертых, в большинстве зарубежных государств содействие террористической деятельности предусмотрено в криминологическом законодательстве, исключением являются Великобритания, Италия, Франция, в  которых установлена самостоятельная уголовная ответственность за финансирование терроризма.
В-пятых, вызывает особый интерес ст. 121-6 УК Франции, устанавливающая ответственность юридических лиц за предоставление в террористических целях любой помощи террористам, а также § 129а УК ФРГ, устанавливающий ответственность за создание террористических сообществ.
Глава 3 «Соотношение содействия террористической деятельности со смежными составами преступлений» включает три параграфа.
В первом параграфе проводится сопоставительный анализ содействия террористической деятельности и террористического акта (ст. 205 УК РФ).
Автор выделяет общие и отличительные черты указанных составов преступлений. Среди первых, прежде всего, названо единство содержания их родового, видового и непосредственного объектов, поскольку в таком качестве выступают общественные отношения, обеспечивающие общественную безопасность и общественный порядок. Полностью совпадают форма вины (умышленная) и вид умысла (прямой). Каждый из сопоставляемых преступлений характеризуется наличием специальной цели, хотя содержание и сфера (объем) последней обладают спецификой. С одной стороны, в отличие от цели содействия террористической деятельности, цель террористического акта сформулирована законодателем гораздо более абстрактно, что, к сожалению, создает определенные проблемы при ее установлении на практике. С другой стороны, зафиксированная в ч. 1 ст. 205¹ УК РФ (в отличие от ч. 1 ст. 205 УК РФ) цель локализована только частью объективной стороны, предусмотренного в ней преступления, ибо распространяется только на вооружение или подготовку лица для совершения террористических преступлений.
Главное же различие между этими преступлениями заключается в содержании и конструкции их объективной стороны. В частности, содействие террористической деятельности относится к формальным составам преступления, тогда как террористический акт может проявляться не только как формальный, но и как состав опасности.
Разнятся и возрастные пределы наступления уголовной ответственности за эти преступления: с 14 лет за совершение террористического акта и с 16 лет за содействие террористической деятельности.
Второй параграф 3 главы посвящен сравнительному анализу содействия террористической деятельности и диверсии (ст. 281 УК РФ).
Как отмечается в диссертации, их сходство фокусируется  на принадлежности к формальным составам преступления, совпадении формы вины (умышленной) и виды умысла (прямого), а также признаков субъекта этих преступлений (физическое свойство, вменяемость, достижение 16-летнего возраста). Однако различие сопоставляемых преступлений явно превалирует над сходством.
Во-первых, они имеют разные видовой и непосредственный объекты. Видовой объект диверсии – основы конституционного строя и безопасность государства, а содействия террористической деятельности - общественные отношения, обеспечивающие защищенность жизни и здоровья граждан, имущественных интересов, общественного спокойствия и порядка, нормальной деятельности учреждений, организаций, предприятий. Непосредственный  объект диверсии - это экономическая безопасность и обороноспособность Российской Федерации, а содействия террористической деятельности – отдельные сферы общественной безопасности и общественного порядка. В отличие от содействия террористической деятельности, составу диверсии обязательно присущ предмет преступного посягательства. В таком качестве выступают предприятия, сооружения, пути и средства сообщения, средства связи, объекты жизнеобеспечения населения.
  Во-вторых, ярко выраженной спецификой обладает объективная сторона указанных преступлений.  Диверсия, в отличие от содействия террористической деятельности, выражается в действиях разрушительного характера: взрыве, поджоге или иных активных действиях, направленных на разрушение или повреждение предприятий, сооружений, путей и средств сообщения,  средств связи, объектов жизнеобеспечения населения.
В-третьих, различаются цели этих преступлений. Целью диверсии является ослабление государства, подрыв его экономической безопасности и обороноспособности, дестабилизация деятельности государственных органов или общественно-политической обстановки, тогда как целью содействия террористической деятельности (точнее, отдельных его форм) выступает совершение преступлений террористического характера.
В третьем параграфе 3 главы диссертации проводится сопоставительный анализ составов содействия террористической деятельности и организации незаконного вооруженного формирования (ст. 208 УК РФ), а также наемничества (ст. 359 УК РФ).
Говоря о соотношении содействия террористической деятельности и организации незаконного вооруженного формирования, автор обращает внимание на достаточное количество их сходных черт. Практически полностью совпадают их родовой и видовой объекты (общественная безопасность и общественный порядок). Частично «пересекаются» объективные стороны названных преступлений. Это особенно заметно, когда речь идет о финансировании терроризма и незаконного вооруженного формирования. В данном контексте отмечается также, что вовлечение другого лица в состав незаконного вооруженного формирования влечет уголовную ответственность по ст. 205¹ УК. Если подобные действия совершает взрослое лицо в отношении несовершеннолетнего, то его деяние дополнительно квалифицируется по ч. 4 ст. 150 УК. Далее, организация незаконного вооруженного формирования, как и содействие террористической деятельности, характеризуется прямым умыслом. Лицо осознает, что создает незаконное вооруженное формирование или руководит им, и желает действовать подобным образом. Идентична характеристика признаков субъекта названных преступлений (физическое свойство, вменяемость, достижение 16-летнего возраста). В таком качестве  могут быть граждане Российской Федерации, лица без гражданства, иностранные граждане. Наконец, применительно к каждому из рассматриваемых преступлений предусмотрены специальные виды освобождения от уголовной ответственности лица за их совершение (примечание 2 к ст. 205¹, примечание к ст. 208 УК РФ).
Наряду с этим автор указывает и на явные отличия содействия террористической деятельности и организации незаконного вооруженного формирования.
Прежде всего, водораздел проходит по линии их непосредственных объектов (для организации вооруженного незаконного формирования, в отличие от содействия террористической деятельности, это общественные отношения, обеспечивающие состояние защищенности личности, общества и государства от различных угроз со стороны не предусмотренных законом вооруженных формирований, а также иные блага: жизнь и здоровье граждан, основы конституционного строя и др.,). Заметно различается и объективная сторона названных преступлений. Однако в части финансирования незаконного вооруженного формирования возникает проблема отграничения от финансирования терроризма. В этой связи, в целях устранения возникшей коллизии в диссертации предлагается отказаться от криминализации финансирования незаконного вооруженного формирования в рамках ст. 208 УК РФ.
Переходя к характеристике соотношения содействия террористической деятельности и наёмничества, автор прежде всего выявляет точки их соприкосновения. По его мнению, наемничество, как и содействие террористической деятельности, включает: вербовку, обучение, финансирование или иное материальное обеспечение наемника. Совпадают также субъективная сторона (прямой умысел) и субъект этих преступлений (физическое, вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста).
Вместе с тем, как полагает автор, рассматриваемые составы преступлений обладают и существенными отличиями. Не совпадают их родовой, видовой и непосредственные объекты. В частности, если непосредственным объектом наемничества выступают общественные отношения, обеспечивающие соблюдение общепризнанных принципов и норм международного права о соблюдении правил ведения вооруженных конфликтов международного и немеждународного характера, то для содействия террористической деятельности в таком качестве выступает общественная безопасность и общественный порядок в широком смысле слова. В отличие от содействия террористической деятельности (в форме вооружения и подготовки), субъективная сторона наёмничества не включает в качестве обязательного признака цель его совершения.
Проведенный автором сопоставительный анализ содействия террористической деятельности и смежных составов преступлений позволил ему сформулировать ряд предложений, направленных на оптимизацию действующего уголовного законодательства и практики его применения. К основным из них относятся следующие:
- закрепление в Общей части УК РФ унифицированных понятий «вербовка», «финансирование» и «вооружение»;
- отказ от конструирования специальных составов преступлений в Особенной части УК, положения которые полностью или частично повторяют отдельные предписания Общей части УК РФ;
- исключение случаев необоснованного дублирования идентичных элементов и признаков в рамках различных составов преступлений.
В заключении сформулированы основные выводы диссертации и предложения, имеющие теоретическое и практическое значение; определены направления дальнейших научных исследований по данной проблематике.
В приложениях приведены результаты авторского анкетирования и сопоставительная диаграмма максимальных наказаний за террористические преступления по УК РФ.
По теме диссертационного исследования опубликованы следующие работы общим объемом 4,1 п. л.
I. Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях согласно перечню ВАК:
1. Серебряков А.В. Зарубежный опыт криминализации содействия террористической деятельности // Общество и право. 2010. № 3(30). С. 43–45 (0,8 п. л.)
2. Серебряков А.В. Становление категории «содействие» террористической деятельности в нормах международного законодательства // Общество и право. 2010. № 4 (31). С. 26–28 (0,6 п. л.).
II. Статьи, опубликованные в других научных журналах и изданиях:
3. Серебряков А.В. К вопросу о квалификации содействия террористической  деятельности // Юридический вестник Кубанского государственного университета. 2010. № 2. С. 31–33 (0,6 п. л.).
4. Серебряков А.В. О соотношении «вовлечение» и «подстрекательство» в совершение террористического преступления // Юридический вестник Кубанского государственного университета. 2010. № 4. С.55–58 (0,6 п. л.).
5. Серебряков А.В. Финансирование терроризма как самостоятельная форма содействия террористической деятельности // Юридический вестник Кубанского государственного университета. 2011. № 4. С. 25–27 (0,5 п. л).
6. Серебряков А.В. К вопросу об обмане как способе вовлечения в совершение преступлений террористического характера // Очерки новейшей камералистики. 2011. № 4. С. 19–21. (0,5 п. л.).
7. Серебряков А.В. Коллизионные аспекты криминализации пособничества в совершении террористического акта // Юридический вестник Кубанского государственного университета. 2012. № 1. С. 12–13. (0,5 п. л.).