Начало ... Статья "Доктина уголовного права"

Доктрина уголовного права

Преподаватель кафедры уголовного права

 ОмА МВД России к.ю.н. Турышев А.А.

Правильное понимание смысла, заключенного в уголовном законодательстве, – извечная проблема российской правовой системы, вынужденной действовать на большой территориальной протяженности, в различных национальных традициях и мировоззрениях. В свое время Петр Первый, давая указания о принципах формирования отечественного законодательства, заметил: «надлежит законы писать ясно, чтобы их не перетолковывать»[1]. С тех пор ясности не прибавилось, а появилось еще больше трудностей, в том числе связанных с теоретическими моментами. Как указывает И. Гонтарь, «наша уголовно-правовая теория покоится не на истинных посылках, а на догмах, которые принимаются за непреложную истину без достаточных на то оснований и которые вводят в глубокое заблуждение и тех, кто изучает уголовное право, и тех, кто занимается научными исследованиями»[2]. Существующее обилие комментариев говорит не в пользу качества действующего уголовного закона. Объем избыточной информации указывает на несоответствие самого закона и практики его понимания и применения.

Все это свидетельствует о том, что вопросы уголовного законодательства в этой сфере не решены до сих пор, поэтому обозначенная мной проблема относится не к частной, а к общей для всей правовой системы Российской Федерации. Единственный возможный способ изменить ситуацию – открыто обозначить суть проблемы, дать возможность всем осознать ее содержание и приложить усилия к ее разрешению. Проблема заключается в отсутствии в российской правовой системе буферного элемента между наукой и правотворчеством, позволяющего опробовать, протестировать идеи с целью выделить лучшие и исключить регрессивные, чуждые российскому законодательству, а также совершенствовать форму и содержание вносимых изменений. Сегодняшняя неясность, неоднозначность и проблемность уголовного права – это следствие ее слабой системности, а также отсутствия концептуальной стройности.

В концептуальном смысле советское уголовное право имело неоспоримое преимущество перед уголовным правом Российской Федерации, поскольку оно включало идеологическое содержание, и в том случае, где был не ясен уголовный закон, срабатывала идея, положенная в его основание. Системность советского Уголовного кодекса базировалась на Основах уголовного законодательства ССР, в соответствии с которыми формировалось все уголовное законодательство Советского Союза. Модельный уголовный кодекс СНГ такой функции не несет, так как сам идеологически и концептуально не выверен.

Таким образом, современное уголовное право не имеет ни концептуального, ни идеологического ориентира. Так, к примеру, не ясна позиция законодателя по вопросы о том, что же является объектом преступления – общественные отношения, интересы, ценности или что-то иное, а ведь на основании объекта преступления строится структура Особенной части. Можно предположить два варианта: во-первых, Особенная часть уголовного кодекса формировалась без учета достижений науки уголовного права, но с учетом традиций УК РСФСР 1960 г., адаптированных к реальной действительности, или все же какая-то концепция объекта преступления была положена в основу (вероятнее всего, как общественного отношения), но почему-то законодатель не соизволил ее указать. В любом случае данное положение недопустимо, поскольку даже такая мелочь приводит к неопределенности, а вследствие этого – к неразберихе в научной мысли. Ученые призваны иметь четкие ориентиры, работать в рамках социального заказа в двух направлениях: во-первых, разрабатывать и совершенствовать концепцию, положенную в основу действующего уголовного законодательства; во-вторых – реализовывать в рамках перспективной разработки концепцию уголовного законодательства будущего. В уголовно-правовой науке сложилась ситуация, когда любые идеи ученый вынужден встраивать в систему действующего уголовного законодательства, даже в том случае, когда они концептуально ему противоречат.

Не лучше обстоит ситуация с совершенствованием действующего Уголовного кодекса Российской Федерации, поскольку принимаемые изменения вызывают больше вопросов, чем снимают неопределенность. Стремление законодателя исчислять штраф не в минимальных размерах оплаты труда, а в рублях при ежегодной инфляции свыше 10 процентов, декриминализация обмана потребителей и заведомо ложной рекламы, когда обман при банковском кредитовании получил широкое распространение, введение в конструкцию хулиганства экстремистского мотива – все это не решает проблемы практики, а создает еще большие. Данные изменения неоднозначно восприняты как общественностью, так и учеными уголовного права. Все вносимые изменения в большинстве случаев производятся без предварительного научного обсуждения, без принятия необходимых подготовительных мер и зачастую противоречат принципам и негласным правилам уголовного права. При этом проблема не столько в сути вносимых изменений, сколько в их несогласованности с остальным материалом уголовного закона, что приводит к разрушению концептуальной основы действующего в настоящее время Уголовного кодекса Российской Федерации.

Не нова ситуация, когда законодатель, только внеся изменения, стремится их же усовершенствовать или даже отказаться в той или иной мере от своего решения. Так, отмена конфискации имущества в качестве наказания просуществовала недолго, вызвала острейшую дискуссию в обществе, и в последующем законодатель был вынужден частично отказаться от своего решения, превратив конфискацию в иную меру принудительного характера. Кроме того, самые злободневные проблемы, требующие немедленного изменения, не находят у законодателя должного внимания. Сложилось впечатление, что законодатель обладает желанием что-то менять, но он не знает, что и как именно сделать.

Таким образом, и законодателю, и научному сообществу необходим инструмент, с помощью которого различные уголовно-правовые идеи борьбы с преступностью проходили проверку на непротиворечивость уже существующей системе уголовно-правовых норм. Этим инструментом могла бы выступить доктрина уголовного права, которая позволит проверить научность идеи, предсказуемость последствий и возможные проблемы ее реализации. К сожалению, иного способа проверки идей, кроме включения их в информационную модель, не существует. Положения уголовно-правовых теорий невозможно проверить на животных или поставить эксперимент, но и делать общество подопытными для выявления правильности идей также неправомерно. В любом случае идея, включенная в информационную модель, обладает большей степенью достоверности, чем идея, обоснованная в научной статье или работе.

Сам механизм проверки изменений должен состоять из 3-х элементов: доктрины уголовного права и двух информационных моделей кодексов (действующего и проектируемого). Доктрина уголовного права представляет собой коллективный документ, содержащий уголовно-правовые стандарты, на положениях которых разрабатываются информационные модели кодексов. Информационная модель действующего уголовного кодекса необходима для проверки на системность вносимых изменений, а также совершенствования формы их представления. Информационная модель проектируемого уголовного кодекса создается для отработки системности и непротиворечивости концепции проекта будущего уголовного кодекса и работы с идеями, не стыкующимися с действующим уголовным законодательством. При реализации предложений точность уголовно-правовой науки значительно повыситься, поскольку появится теоретический и практический инструментарий.

В первую очередь доктрина уголовного права создается не для практиков, а для ученых и законодателей, поскольку призвана не искать выход из тех проблем, что возникают из неверных постулатов, а устанавливать и выверять научные конструкции, логически их отрабатывать, а потом системно реализовывать, воплощая в действующее законодательство. Вопросы несовершенства уже существующих уголовно-правовых институтов и решение их в настоящей действительности для нужд практики должны быть отражены в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, а также решениях по конкретным уголовным делам.

Структура доктрины уголовного права является открытой, но должна содержать минимум три раздела: 1) правила толкования уголовного закона; 2) правила законодательной техники; 3) предложения по совершенствованию уголовно-правовых институтов.

Первый раздел необходим для того, чтобы правоприменитель мог в проблемных ситуациях получать однозначный ответ, пользуясь рядом правил. В частности, примером ограничительного правила является следующее: не следует при толковании того или иного термина ориентироваться на размер и вид наказания, поскольку не наказанием определяется суть, а вложенным в данный термин содержанием.

Второй раздел регламентирует правила, определяющие форму выражения уголовного закона и его структурных элементов, а также его взаимосвязь с другими отраслями права. Так, структура каждого нормативно-правового акта должна строится в соответствии со спецификой отрасли, при этом соблюдаться единообразие, характерное для всей российской правовой системы. Каждое право формирует совокупность понятий, входящих в предмет его регулирования, поэтому в уголовном праве терминологически должны быть определены только те понятия, которые ему присущи, к примеру, понятие хищения. В свою очередь термины, относящиеся к другой отрасли права, но являющиеся неотъемлемыми признаками преступления, должны быть сформулированы таким образом, чтобы предусматривать в своем содержании особенности уголовно-правового регулирования. К примеру, понятие должностного лица, содержащееся в примечании к ст. 285 УК РФ, – это не уголовно-правовое понятие, а понятие сферы административного права, регулирующее отношения государственной службы, поэтому оно должно там и находится, но учитывать положения статей УК РФ, его использующего. Примерно такого рода информацию должны содержать первый и второй разделы доктрины уголовного права. Раскрывать содержание третьего раздела в данной статье не имеет смысла, поскольку он посвящен частным вопросам уголовно-правовых институтов.

При реализации предложенного механизма повысится эффективности и быстрота внесения изменении в уголовное законодательство. К положительным моментам включения доктрины уголовного права в систему разработки и принятия изменений в действующее уголовное законодательство и уголовный закон будущего можно отнести следующие. Информация, содержащаяся в доктрине уголовного права:

1. Подготавливает общественное мнение к восприятию изменений, вносимых в действующее законодательство, а также к восприятию новой концепции уголовного права;

2. Позволяет опробовать идеи в информационной модели, имитирующей действующее законодательство, выбраковать несостоявшиеся законодательные предложения;

3. Позволяет предоставить законодателю предложения о совершенствовании, имеющие законченную, выверенную форму и научно обоснованное содержание;

4. Выступает ориентиром для развития научной мысли и для поиска актуальных тем диссертационных исследований.

Таким образом, доктрина уголовного права должна выступить документом, объединяющим усилия всех авторов, направленные на совершенствование теоретических основ действующего и проектируемого уголовного закона Российской Федерации. Принять участие в обсуждении и формировании проекта доктрины уголовного права, а также получить всю необходимую информацию возможно на сайте «Правовые технологии»[3].